– Я позвоню – пусть принесут чай.
Она была рада новому знакомству. Кажется, Лондон – очень нескучное место. Корделия сказала:
– Простите за бесцеремонное вторжение. Мне надоело сидеть дома. Берк так суетится вокруг меня, словно боится, что младенцы появятся в любую минуту.
Мэтти спросила:
– Близнецы?
Ответила Вивиан:
– Девочки.
Корделия сказала укоризненно:
– Бабушка! Ты не можешь знать наверняка!
Вивиан хихикнула. Корделия продолжала:
– Мне просто необходимо было куда-то пойти. Многие думают, что беременной женщине нельзя появляться на людях. Какая ерунда! Мне бы пришлось сидеть взаперти полгода. Хорошо Анне! С ее ростом можно отправляться на загородную прогулку, а вернуться с малышом в пеленках – вот так!
Анна засмеялась:
– Вы давно знаете мою тайну? И почему вы не сказали, что знаете?
– Бабушка считает – невежливо показывать будущей матери, что знаешь, пока не станет заметно. Мне она давным-давно сказала, что вы ждете мальчика. Она, наверное, ясновидящая!
У Мэтти вдруг задрожали колени. Как она не подумала? Вдруг она уже беременна? Анна и Корделия весело болтали. Мэтти подсела к Вивиан. Ей даже не пришлось спрашивать. Пожилая дама покачала головой и грустно улыбнулась:
– Не на этот раз, дорогая. – Она вложила ей в руку моток спутанной пряжи и лоскутков коленкора. – Положи под подушку. Может быть, в следующий раз…
Мэтти судорожно сглотнула. Слова благодарности застряли в горле. Следующего раза не будет!
Принесли свежий чай. Пока миссис Мэнор накрывала на стол, дамы обсуждали планы на Рождество. Анна сказала:
– Думаю, Мэтти следует устроить здесь вечеринку. Вивиан и Корделия закивали.
– О нет! Я не справлюсь.
– Конечно, вы справитесь. Дом выглядит просто чудесно.
– Вам так кажется.
Мэтти пыталась найти отговорку. Анна воскликнула:
– Придумала! Я отменю сочельник у себя, и мы сможем устроить праздник здесь. Небольшой круг друзей. Дети отлично повеселятся! Я всегда нанимаю кого-нибудь на роль Санта-Клауса, чтобы он раздавал подарки.
Вивиан спросила:
– А это правда, что вы взяли в кухарки миссис Донафри?
Мэтти тихо сказала:
– Ее пригласила Анна…
– Как вам повезло! Особенно в это время года. Ее пудинги славятся на весь город.
Корделия спросила:
– Она, случайно, не приготовила пудинг сегодня? А то я ем за троих.
Анна ответила улыбаясь:
– Ты скоро сама станешь как пудинг. – Она похлопала подругу по руке. – Давайте закончим с планами на Рождество, а потом поедим.
– Мне все-таки кажется, это не очень хорошая мысль…
Мэтти еще раз попыталась протестовать, но дамы так увлеклись новой идеей, что остановить их было невозможно. Если Престону неприятно, что она живет в его доме, что он почувствует, узнав про вечеринку? Да он лопнет от злости.
С другой стороны, деваться ему некуда. Если он вышвырнет ее вон, она не станет ему помогать. Однако странно. Разве у авантюриста, мошенника могут быть такие замечательные знакомые?
Престон и Коллинз ворвались в спальню Норбундшира. Лежащий в постели человек закричал:
– Кто вы, черт возьми, такие и что вам надо?
Престон усадил Коллинза в кресло, бросился к двери и повернул ключ в замке. Этого ему показалось мало. Он загородил дверь тяжелым дубовым столом. Подойдя к постели, шаркнул ногой.
– Ваша светлость…
– Да, да. Переходите сразу к делу. Не видите, я очень занят – я умираю…
Герцог лежал на огромной роскошной постели. Позолоченный шедевр эпохи Людовика XIV никак не казался слишком огромным для герцога. Полный в талии, широкоплечий, с гривой спутанных седых волос, Норбундшир сохранял величественный вид даже сейчас, когда на нем была пижама в красно-белую полоску и высокий ночной колпак. Престон представился и попросил герцога уделить ему внимание для беседы наедине.
Норбундшир оглядел комнату. Возле постели стоял стол. За столом двое пожилых джентльменов играли в карты.
– Если вы не пытаетесь удержать кого-то из нас внутри, значит, вы опасаетесь кого-то снаружи. Кого же?
– Уомсли, сэр.
– В таком случае вам стоит закрыть дверь также и в гардеробную.
Едва Престон успел выполнить указание герцога, раздался оглушительный стук в дверь. Норбундшир крикнул:
– Убирайся! Дай мне умереть спокойно.
– Дядя, в округе появился опасный умалишенный. Я беспокоюсь за вас!
– Его я знаю… – Кивком головы герцог указал на Коллинза. – Это вы умалишенный?
Престон ответил, глядя герцогу прямо в глаза:
– Меня называли и похуже.
– Вы ведь сын Стайлза, не так ли?
– Как я уже сказал, меня называли и похуже.
Герцог крикнул, обращаясь к двери:
– Поди прочь, Уомсли! В этой комнате нет других умалишенных, кроме тех, кто и должен тут находиться.
Престон открыл рот, но герцог сделал ему знак замолчать, указав пальцем на дверь гардеробной. Через минуту дверь затряслась.
– Как я вам и говорил, хе-хе! Итак, что такое стряслось, что вы решились нарушить покой умирающего?
Престон заметил:
– Вы не очень похожи на умирающего…
– Не будьте глупцом. Конечно, я умираю. Слышал, что этот чертов доктор со своими дурацкими микстурами сказал моему самозваному племяннику. Вопрос нескольких дней! Вы слышите – дней! – Норбундшир откинулся на подушки. – Дней…
Это прозвучало как слабое эхо. Герцог закрыл глаза.
Один из сидящих за столом мужчин вскочил и подбежал к постели. Норбундшир вдруг открыл глаза. Мужчина отскочил.
– Сядь на место, Лотарио. Я еще не умер. Нет, подожди. Поправь подушки. Я хочу сесть.
– Конечно, Шейки.
Престон не сдержал удивленного возгласа:
– Лотарио?
– Прозвище. Он, знаете ли, большой любитель женщин. С тех пор как закончил Итон. Мы дружим добрых лет шестьдесят.
Престон смотрел, как Лотарио ковыляет назад к столу. Крошечные островки аккуратно подстриженных и расчесанных седых волос прикрывали череп. Старику, должно быть, не меньше восьмидесяти. Тем не менее одет он был по последней моде и весьма щегольски.
