– Может, отдыхает с дороги?
– Верно! – Лицо его осветилось. – Раз она уже здесь, надо торопиться с походом в подвал, пока ключи в моем распоряжении.
Филиппа ела тошнотворный пудинг и осмысливала неожиданный поворот событий. Ее задача как раз и состояла в том, чтобы проникнуть в подвал. Предложение Олдоса было весьма кстати, однако внутренний голос подсказывал, что дело нечисто.
Неделями он уклонялся от малейших упоминаний о том, что сейчас преподносит на блюдечке и притом по собственной инициативе! Впрочем, он может и не лгать насчет своего полного невежества в этом вопросе. Допустим, Клер поручает ему кое-какие задания, ничего при этом, не объясняя, чтобы сохранить чужую тайну.
– Жаль, Орландо все еще работает, – говорил Олдос. – Ничего, что-нибудь придумаем.
После целого дня безделья в связи с неожиданной смертью помощника итальянец так старался наверстать упущенное, что даже не вышел к ужину. Мысль о том, что он и теперь в подвале, отчасти рассеяла тревогу Филиппы (ей меньше всего хотелось остаться наедине с Олдосом в помещении, где нет даже окон).
Сейчас она проклинала себя за то, что предложила выкрасть ключи ценой своего тела. Филиппа сделала это намеренно в ожидании горячих протестов Хью, наивно полагая, что он скрывает от нее свои чувства, и, желая вызвать его на откровенность. Тем самым она все испортила, и теперь Хью не было рядом. Его отъезд задел Филиппу сильнее, чем она ожидала. Острое чувство потери не покидало ее ни на минуту, и тяжелее всего было притворяться, что ничего непоправимого не случилось.
– Так что же? – спросил Олдос.
– Идем! – решилась она.
На этот раз крипта была ярко освещена множеством свечей и пахло здесь далеко не так отвратительно. Воздух был сырой, но прохладный: вместо тлеющих углей в странной печи лежал давно остывший пепел.
– Приветствую, синьор! – обратился Олдос к Орландо Сторци, который поднял на них удивленный взгляд. – Можно посмотреть, что здесь и как?
– Да, но леди Клер…
– Она дала разрешение.
– С чего это вдруг? – Орландо повернулся к Филиппе. – Это правда?
Она прикинула, что важнее: остаться честной или выполнить порученную миссию?
– Правда, синьор Орландо.
– В таком случае буду, счастлив, познакомить вас с плодами моих трудов.
На столе был аккуратно выложен целый ряд железных цилиндров с ручками, как у небольших зеркал. В тазу возвышалась груда шариков, в точности как тот, что попался Филиппе под ногу той ночью.
– Что это? – осведомился Олдос.
– Оружие, – с гордостью ответил Орландо. – Я назвал его «граната»!
В железной клетке, еще недавно пустой, сейчас находилось немало подобных предметов, а кроме них, еще и другие – круглые, со шнурами, похожими на торчащие хвостики, напоминающие кладку исполинских яиц.
– И что делает ваша граната? – не отставал Олдос.
– Производит взрыв! Весь секрет в порошке, который я назвал «порохом», а шарики нужны для веса. Чем тяжелее граната, тем сильнее будет взрыв. Я не совсем уверен, что шарики подходят больше, чем, скажем, кусочки железа, но основная идея верна. Взгляните на эти сферические предметы! Это бомбы, а шнур называется «фитиль». Если смочить его в винном спирте и поджечь, он будет тлеть, пока огонек не доберется до пороха внутри. Тогда… – Орландо воздел руки и громко вскричал: – Бум!
– «Бум» как те, которые время от времени доносятся из подвала? – спросила Филиппа.
Заметив, что Олдос потянулся к одной из гранат, метафизик сильно шлепнул его по руке.
– Нельзя, друг мой, нельзя! Все это еще слишком ненадежно, а потому опасно. Порой эти штуки никак не хотят взрываться, а порой взрываются от малейшего сотрясения. Мой римский помощник погиб как раз потому, что поднял такую. Она взорвалась у него в руке, подожгла солому на полу… и я лишился лаборатории.
Олдос поспешно отступил назад.
– Вы правы, миледи, – продолжал Орландо, отвечая на вопрос Филиппы. – Когда я пробую очередной вид гранаты, раздается «бум». К сожалению, я не могу испытать бомбу, как бы мне этого ни хотелось, – замок может пострадать. Я буду взрывать их на открытой местности.
Филиппа подумала, что взрыв такой вот бомбы убедит кого угодно и в чем угодно, но как украсть ее из клетки и вывезти из замка? С гранатами дело обстояло проще. Она оглядела свой наряд, прикидывая, можно ли спрятать одну в складках платья.
– Все это страшно интересно, синьор! И все это благодаря вашему черному пороху?
– Откуда ты знаешь, что он черный? – встрепенулся Олдос.
Филиппа бросила выразительный взгляд на итальянца, и тот поспешил ей на помощь.
– Как откуда? Вот же он, виден там, где крышка еще не надета.
– Я думал, они все с крышками.
– Вы ошиблись, друг мой, – возразил итальянец и быстро продолжал: – Как бы мне хотелось показать их вам в действии! Устройство не отличается сложностью, а результат поразителен. Глиняную крышку выбивает взрывом, шарики летят с такой скоростью, что и глазом не уследишь, и если впиваются в живую плоть, то разрывают ее. Свиньи и овцы умирали мгновенно.
– Как? Беззащитные твари Божьи?! – вскричала Филиппа с содроганием. – Они-то чем виноваты?
– Так захотела леди Клер, – ответил Орландо с некоторым смущением. – Ей нужно было знать, какие раны может причинить такое оружие. Теперь, когда это известно, она больше не настаивает на таких опытах, и я проверяю гранаты здесь, в погребе. – Он вдруг вздохнул. – Это оружие имеет большую силу, но на практике не слишком удобно – после каждого взрыва нужно заново наполнять его шариками и порохом. За это время можно раз двадцать выстрелить из лука или раз десять из арбалета! Но ничего, это лишь вопрос времени.
– Я тоже так думаю, – раздалось от двери.
Филиппа узнала голос Клер и отметила, что Олдос и бровью не повел, услышав его. Она повернулась, моментально насторожившись. Хозяйка замка стояла на пороге в дорожном платье.
– Хотите взорвать одну? – спросила она Филиппу и, не дожидаясь ответа, взяла со стола гранату. – Я не раз это делала. Редкий опыт.
Филиппа замялась.
– Позволь мне, – вызвался Олдос.
– Как-нибудь в другой раз, братец. Я хочу, чтобы наша дорогая гостья познала мощь этого оружия на личном опыте.
– Только не эту, – вмешался Орландо. – Они пробные, и даже я не могу сказать, каков будет эффект. Гранату может разорвать на части, а с ней и руку!
– Ах, извините! Я не хочу, чтобы с леди Филиппой случилась какая-нибудь неприятность, пока ее супруг в отъезде. Я ведь несу за нее ответственность. Дайте мне самую безопасную!
