— Я согласна быть твоей девушкой… — словно со стороны услышала Гелька свой голос и удивилась. Как же так? Она ведь собиралась сказать совершенно иное…
Игорь, услышав признание Ангелины, подхватил ее на руки и закружил, не обращая никакого внимания на изумленные лица окружающих. Потом поставил на землю, поцеловал и произнес:
— Ты не пожалеешь о своем решении! Обещаю!..
В этот самый момент из водонапорной башни вышел Герман в замызганной пижаме. Увидев Гельку, да еще и в компании импозантного мужчины с длинными, собранными в хвост волосами, он изменился в лице и, брызгая слюной, заорал:
— Шлюха! Из-за тебя меня едва не отправили на тот свет! Подлая неблагодарная тварь! Я умирал в сырых застенках, избитый и голодный, а ты в это время трахалась с другим!
— Извини, но я все-таки это сделаю, — сказал Игорь, отстраняя Гельку, после чего развернулся, подошел к Герману и от всей души угостил его кулаком в челюсть.
Герман ойкнул и осел безвольным кулем, жалобно скуля и держась за разбитое лицо.
Как ни странно, но никто из присутствующих Игоря не остановил. Все дружно сделали вид, что ничего не видели. Видимо, горячая «благодарность» Германа будила в них ровно те же чувства, и лишь то, что все ребята были при исполнении, не позволяло им последовать примеру Игоря.
* * *
Когда в назначенный срок бригада не появилась у него в кабинете, Захарыч понял — это конец. Полный и бесповоротный. Интуиция раненым мамонтом вопила, что пора делать ноги, а Захарыч своей интуиции доверял. И эта вера уже не раз вытаскивала его из множества передряг. Жаль, конечно, бросать все, но собственная шкура дороже. В конце концов, не в первый раз ему все сначала начинать, пробьется! А пока надо опустошить заначки и лечь на дно, желательно где-нибудь за кордоном, чтоб ни одна сволочь его не откопала. Выждать с годик и вынырнуть — с новым именем, новой внешностью и документами. Он вполне может себе это позволить, да и пути отхода уже неоднократно просчитаны — так, на всякий случай. И вот этот момент настал. Что ж, как кто-то башковитый говаривал, «промедление смерти подобно». Значит, пора!
Для пущей секретности Захарыч сам сел за руль машины, решив обойтись на этот раз без личного шофера. Летя на предельной скорости, не гнушаясь нарушать правила, он уже через двадцать пять минут был в своем особняке. Эх, жаль такие хоромы, но ничего не поделаешь. Надо будет верному человечку шепнуть, чтобы продал их побыстрее, пока менты не наложили арест на имущество, а деньги на известный ему счет перевел. Конечно, процентов десять, а то и все двадцать он при этом потеряет, но лучше уж так, чем вовсе на бобах остаться.
Методично опустошив сейф, Захарыч переложил его содержимое в небольшой дорожный чемодан из пластика. Второй чемодан — точная копия первого за исключением размеров, давно уже был собран и ждал своего часа на верхней полке шкафа у него в спальне. Переодеться? А, и так сойдет!
Захарыч выволок чемоданы в холл и замер, остолбенелый, при виде двух мужчин в черных пиджаках и джинсах, рассматривающих его с равнодушием патологоанатомов.
— Чем обязан? И, простите, как вы здесь оказались? Это частные владения!
От волнения Захарыч вспотел, с ужасом понимая, что не успел, на какие-то жалкие полчаса не успел…
— Питон просил передать — вы в расчете, — сказал один из пришедших.
В ту же секунду в холле раздался тихий хлопок. А спустя еще некоторое время к особняку подъехали несколько машин с синими мигалками на крышах. Осмотрев место происшествия, мужчина с майорскими звездами на погонах, предоставив экспертам самостоятельно разбираться с трупом, под которым натекла и уже успела свернуться лужа крови, вышел на улицу и закурил.
Во двор въехали еще две машины, принадлежащие, судя по номерам, одному из федеральных силовых ведомств. Майор скривился и с сожалением зашвырнул окурок в кусты. Ну вот, как всегда — локтями толкаться…
— Добрый день, коллега! Гляжу, и вы здесь! — поприветствовал он подошедшего к нему офицера, также в чине майора. — По ходу дела нас, кажется, опередили.
— Так «кажется» или вас опередили? — уточнил собеседник, делая упор на «вас», и майору тут же нестерпимо захотелось прибить его собственными руками. Федералы, ненавижу!
— Вас, судя по всему, тоже.
— Могу я взглянуть?
— Да, пожалуйста! — Майор взмахнул рукой, приглашая собеседника зайти внутрь.
Внимательно осмотрев тело Захарыча с аккуратной дырочкой во лбу, вновь прибывший обратился к суетящимся вокруг экспертам:
— Что можете сказать?
Старший эксперт поднял голову, встретился взглядом с майором и, получив негласное разрешение, сообщил:
— Ну, по предварительным выводам, смерть наступила около часа назад. Выстрел произведен практически в упор, предположительно из пистолета тридцать восьмого калибра. Судя по тому, что никто выстрела не слышал, использовался глушитель. Более подробные данные я смогу предоставить после лабораторного исследования.
Офицер кивком поблагодарил эксперта и вышел из холла. Майор последовал за ним.
— Таких, как он, в первую очередь убирают. Эх, попадись нам эта база данных хоть на сутки бы раньше — еще бы и Питона на горячем прихватили! Нуда ничего: все равно от нас не уйдет.
— Да, жаль, — не без подколки заметил майор. — Сработай вы чуть оперативнее…
— Как и вы, коллега! — не преминул кинуть ответную шпильку его собеседник. — Впрочем, в дальнейшем это дело переходит целиком под нашу юрисдикцию, так что, полагаю, накладок больше не случится.
— Будем надеяться, — с непередаваемым скепсисом в голосе, так не вяжущимся со смыслом сказанного, прокомментировал майор и, с тоскливым выражением на лице, отвернулся. Ну вот, как и следовало ожидать…
* * *
Весь прошедший месяц Бобер вел очень активную жизнь. И, как ни странно, пресловутое зарешеченное окошко весьма быстро сменилось для него привычной домашней обстановкой. И подпиской о невыезде, разумеется. Буквально на следующий день после поимки его перевели в Москву и предложили сделку, от которой он конечно же не мог отказаться. Да и не хотел отказываться, что характерно. В итоге очень скоро бережно скопленный по крупицам компромат на Питона и прочих контрагентов Захарыча перешел в руки силовиков.
Дело было по-своему громким, хотя и не попало на передовицы прессы. С Питоном и его подручными расправились быстро, разом нагрянув на десяток адресов и повязав практически всю его банду, за исключением, пожалуй, совсем уж мелких сошек. Основной свой бизнес Питон делал на оружии, да с таким размахом, что умудрился попасть при этом в зону интереса Интерпола. Взять его первыми, опередив западных коллег, было делом чести.
В очередной раз побывав в кабинете следователя, Бобер заметил приютившуюся в уголке коридора девушку. Она сидела в неудобном старом кресле и так затравленно озиралась вокруг, что у Александра защемило сердце. Голову девушки украшал шелковый шарф, который она поминутно поправляла, словно боясь, что тюрбанообразная конструкция вот-вот свалится на пол. Бобра словно что-то толкнуло изнутри, он шагнул ей навстречу и сказал:
