Кейт вздохнула и взяла с полки книгу Джека «Девственница и распутник». Она напомнила себе, что находится в отчаянном положении. Она нырнула обратно в постель, натянула одеяло до подбородка и открыла книгу. Вскоре глаза ее расширились.
Лунной ночью на берегу реки, покорившись его воле, она обнажила перед ним свое тело…
Кейт открыла рот и стала жадно листать страницы.
В спешке он порвал ее платье. Его шероховатая ладонь царапала ее фарфоровую кожу…
Кейт судорожно сглотнула.
Никогда не знала она такой силы, такой нежности…
Только в три часа утра Кейт смогла заставить себя закрыть книгу. Она лежала почти в экстазе, и лоно ее горело огнем.
На следующее утро Джек вновь взялся за работу. Вот уже час, как он сидел перед экраном монитора и тупо смотрел в него. У него ничего не получалось. Он вывел файл на печать, надеясь, что печатное слово подстегнет его воображение. Он сидел, барабаня пальцами по столу, в ожидании, когда принтер выдаст ему в напечатанном виде выделенный фрагмент текста. Затем он пробежал глазами рукопись, стараясь сконцентрироваться на сочетаниях слов. Но ничего не получилось. Он швырнул листы на стол.
Примроуз с обручальным кольцом на пальце и в носках лежала на спине в кровати Джека. Она толкнула локтем Гая, который храпел рядом:
— Ну, разве не милая картинка? Он влюблен.
Гай застонал и натянул одеяло на голову. Примроуз потянулась и похлопала Джека по руке.
— Я надеялась, что ты увидишь свет в конце тоннеля.
Джек вскочил со стула и принялся ходить по комнате.
— Я не знаю, что со мной. Я не могу думать. Я не могу спать. Я не могу есть.
— О да, — сказал из-под одеяла Гай, — я заметил, что у тебя были проблемы с той громадной пиццей, которую ты только что умял.
Примроуз снова похлопала Джека по руке.
— Не обращай на него внимания.
Джек покачал головой:
— Я не знаю, что делать.
— Думаю, ты должен ей сказать.
Джек остановился и посмотрел в окно.
— Ты считаешь?
— О чем он должен ей сказать? — спросил Гай. Примроуз вздохнула:
— Гай, ты в самом деле такой тупой или прикидываешься? Ты что, ничего не заметил? Разве не видишь, что в доме есть женщина, которая плодовита, жизнелюбива и недоступна. Естественно, он от нее без ума.
Джек злобно уставился на Примроуз. Та пожала плечами:
— Ну, ведь я права?
— Значит, ты считаешь, что я должен ей сказать.
— Да, — кивнула Примроуз.
— Нет, — сказал Гай, откидывая одеяло.
Джек посмотрел на него:
— Почему нет?
— Что ты намерен делать с ее ребенком? Мужчина, заявляя права на женщину, должен представлять себе, как этими правами распорядиться. Право подразумевает ответственность, знаешь ли. Ты же не можешь тратить свою жизненную энергию, выращивая чужие гены.
— Я даже не думал об этом.
— А стоило бы подумать. Ты должен подготовить стратегию по избавлению от него.
— Что ты имеешь в виду?
— В дикой природе львы, которые захватывают прайд, убивают всех детенышей.
Джек вскинул руки:
— О нет, это невозможно! Я просто собирался… ну, может, этот ребенок потом смог бы уехать учиться в интернат?
Примроуз энергично закивала:
— Отличная мысль.
Гай ненадолго задумался.
— Или ты мог бы заставить его или ее чистить конюшни, пока сам будешь зачинать собственного наследника.
Примроуз махнула на него рукой:
— О, не обременяй Джека деталями. Нам нужно помочь ему ее завоевать.
Джек снова сел на стул.
— Ладно, валяйте. Что вы предлагаете?
Гай задумчиво почесал подбородок.
— Я всегда считал, что хороший крепкий удар ниже пояса здорово в этом деле помогает.
Примроуз откинула одеяло.
— Не слушай его. Он неандерталец. Послушай меня. Просто поцелуй ее, и она растает. Она не будет знать, что делает. Все, что она будет чувствовать, — это бешеный стук сердца в груди и твои руки, умело ласкающие ее тело. О, как это возбуждает! — сказала она, разочарованно глядя на Гая.
— А если она меня отвергнет?
— С чего бы ей тебя отвергать?
— Я… Я не… Я никогда не… — Джек замолчал. — Ну, я ведь неплохая добыча, верно?
— Да.
— Я хочу сказать, у меня есть работа. Какая-никакая. Я не урод. И у меня хорошие отношения с матерью.
Примроуз молитвенно сложила руки:
— Ты мечта!
— И все же надо сделать скидку на то, что она дама с причудами. Что, если она скажет «нет»?
Гай плюхнулся на кровать.
— Ты не имеешь права об этом думать. Женщины — стена, просто кирпичная стена. Одна говорит «нет», идешь дальше, к следующей. Не надо принимать их близко к сердцу и оставлять им сердце тоже нельзя. Все по трафарету. Отрезал, бросил. — Он провел пальцем себе по горлу.
— Что тебе нужно, однако, это подходящий наряд. — Примроуз спрыгнула с кровати и в носках подошла к платяному шкафу. Она достала оттуда несколько рубашек и приложила одну из них к его груди. — Я думаю, голубая подойдет. Да, определенно подойдет. И пожалуйста, никаких шлепанцев. Настоящие туфли для настоящего мужчины. Ты должен подойти к ней упругой походкой. Шлепанцы определенно не подойдут… Так, позволь-ка. — Примроуз провела щеткой по его волосам, сначала назад, потом на лоб. — Некоторый беспорядок. Вуаля. Идеально. Я бы ничего не стала менять.
— Да? — Джек взглянул на Гая.
— Для белого парня, живущего в двадцать первом веке, неплохо.
— Ладно. — Джек направился к двери. — Я пошел.
— Удачи! — Они махали ему из окна спальни, пока он не скрылся из виду, свернув за угол.
Он нашел Молли в ее любимом убежище, в кафе под названием «Фиговая пальма». Она читала рукопись. На ней было свободное платье в цветочек. Она сидела под тентом за столиком на двоих и, отщипывая от рогалика, скатывала хлебные шарики и отправляла их в рот один за другим. «Что за картина! — подумал Джек. — Какая великолепная, красивая, сексуальная картина».
Молли улыбнулась, когда, подняв глаза, обнаружила, что он стоит возле ее столика.
— Привет.
— Можно мне к тебе присоединиться?
— Конечно. — Она отодвинула неопрятную кипу бумаг, освобождая перед ним место. — Я только что сделала заказ. Хочешь чего-нибудь?
