Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
– Нет, ваша милость, где уж… Мы не дружно живем. Калина не на мне – на деньгах моих женился, только поздно я это поняла. Больно ухаживал красиво, не по-купечески: серенады под окном пел, цветы дарил, стихи на аглицком декламировал. Вот и поверила, что любит. Дура!
– Вернемся в тот день. Калина Фомич вам в убийстве признался?
– Поначалу отнекивался. Но я ему сказала: «Не боись, не выдам. Хоть и хлебнула я горюшка с тобой, все одно, муж ты мой законный навек!» Он сразу на колени. Прости, мол, что хошь, требуй, все для тебя сделаю. Как было такой радостью не воспользоваться! Повелела я Анютку, что в содержанках у Калины год была, немедля бросить и новых сучек не заводить до моей смерти. Стыдно ж мне перед людями за это! А заведешь, сказала, – пеняй на себя… Ну а он вот как… Икону ж, ирод, целовал. А сам…
Аграфена Минична заплакала. Якоб велел секретарю подать ей воды. Осушив стакан, Осетрова продолжила:
– Калина обещал голову по дороге выкинуть. На помойку или в Карповку…
– Якобы от самого дома полицейские за ним ехали. Побоялся! Мешок под кафтан спрятал, так к Муравкиным и зашел. И на вешалку повесил. Только сели за стол, полиция нагрянула. Теперь-то я знаю, что соврал. Он на эту Маруську, видать, давно зарился. Иначе зачем к нищете такой в кумовья записался? Хитер мой Калина. Одним махом и муженька в тюрьму отправил, и женушку в такое положение поставил, что хоть в омут головой!
– У меня вопросов больше нет, – сказал князь Тарусов.
Усталый, но безмерно счастливый, он опустился на скамью.
– А у вас, Фердинанд Эдуардович? – с участием спросил Якоб.
Дитцвальд помотал головой. Николай Борисович тут же задал ему другой вопрос:
И тут раздались аплодисменты.
Глава пятнадцатая
В прежние годы праздная публика по утрам скучала: театры и рестораны еще закрыты, приемы с балами тоже почему-то ближе к ночи начинаются. Приходилось туда-сюда фланировать по Невскому да наносить друг другу визиты. Однако после судебной реформы проблема, куда деть себя утром, счастливо разрешилась. В суде оказалось куда интересней, чем в театре, где всегда знаешь, чем окончится пьеса. На Литейном страсти кипели всамделишные, а финалы были непредсказуемые. Злодей мог за решетку отправиться, а мог и вслед за публикой – в ресторан.
Ходить в суд вошло в моду, а на постоянных участников процессов – адвокатов, прокуроров и судей – обрушилось бремя славы. Им аплодировали и свистели, брали автографы и признавались в тайной любви, с ними искали знакомства!
Дмитрий Данилович Тарусов стал кумиром публики еще до окончания первого своего дела. Сразу после объявления перерыва его плотным кольцом окружила стайка дамочек пестрого возраста. Поздравляли, хвалили, строили глазки, а одна совсем наглая схватила князя за локоток и заверещала:
– Браво! Браво, Тарусов!
«Прямо театр! Разве что на бис не вызывают», – порадовалась за мужа Сашенька и снова поймала взгляд Будницкого. Штабс-капитан пробирался к дверям зала номер один спиной, стараясь не потерять княгиню из виду. Как же хорошо, что Сашенька слушала процесс с хоров! Пока Будницкий поднимется наверх, ее и след простынет. Громадное здание с множеством выходов, внутренним двором, переходами и лесенками позволяло легко затеряться. Прикинув, что штабс-капитан, не перехватив ее на хорах, кинется к центральному входу, Сашенька отправилась искать выход на Шпалерную.
По широким коридорам сновали судейские и чиновники Министерства юстиции, разок-другой пришлось уступить дорогу конвою с подсудимым. А вот и нужная дверь! Несмотря на солнце, палившее который день, дышать на улице было много легче, чем в душном здании. На выходе ее сразу окликнули:
– Сашич!
Голос отца! Тарусова поискала его в разъезжавшейся толпе. А вот и он, возле казенной кареты с гербом, прощается с кем-то очень важным.
– Дочь моя, Александра! – представил ее Стрельцов собеседнику.
– Очень, очень приятно, – граф Павен элегантно склонился к ручке. – А мужа вашего, княгиня, я еще по университету помню.
– Вы однокурсники? – удивилась Сашенька.
– Нет, Дмитрий годом позже учился. Но выделялся! Даже тогда выделялся умом и способностями.
– Согласен, Константин Иванович, зять у меня толковый! – к немалому удивлению Сашеньки, воскликнул Илья Игнатьевич.
– Не то слово! Уел нас с потрохами, и правильно сделал. Сами виноваты! Выставили против светила юридической мысли недоучку, ничтожество, фанфарона. «Как мне поступить, ваше превосходительство?» – словно озорной мальчишка, граф Павен, министр юстиции, передразнил Дитцвальда. – Знаете, что я ответил? «Пойди, любезный, мышьяк скушай!» Тоже мне, товарищ прокурора…
– Надеюсь, огрехи Фердинанда Эдуардовича не умалят заслуг моего мужа? – кокетливо вопросила Сашенька.
– Нисколько. Дмитрий – умница! Искренне жаль, что всяческие обстоятельства не позволили мне призвать его в наши ряды.
– Можно спросить, граф? – насторожился Илья Игнатьевич. – Что за обстоятельства такие?
– Ну вы же знаете нашу бюрократию, – увернулся от ответа Павен.
Не скрывая, что очарован Сашенькой, министр принялся обстоятельно расспрашивать ее про детей, про то, где они с мужем бывают, и прочее…
Княгиня, когда хотела, могла вскружить голову любому, однако, на счастье Дмитрия Даниловича, хотела она этого редко. Но для графа Павена, от которого многое, если не все, зависело в юридических сферах, сделала исключение.
Илья Игнатьевич, торопившийся на важную встречу, несколько раз демонстративно доставал из жилета золотые часы, открывал, смотрел на циферблат, сокрушенно поцокивал, но Павен с Сашенькой столь же демонстративно его переминаний не замечали.
Наконец, по истечении получаса, Павен приложился к ручке княгини и сел в карету, напомнив на прощание Илье Игнатьевичу, что завтра ждет того у себя на Малой Садовой.
– Ну ладно… Внуков целуй, Диди мои поздравления, – скороговоркой попрощался Илья Игнатьевич с дочкой.
Княгиня повернулась чмокнуть его в щечку и – о ужас! – увидела Будницкого, который, отчаявшись подловить ее у центрального входа, бросился на поиски и как раз поворачивал с Литейного на Шпалерную.
– Ты разве меня не подбросишь? – скрывая волнение, попыталась как можно небрежней улыбнуться Сашенька.
Отказывать единственной дочери купец первой гильдии Стрельцов никогда не умел.
– Так и быть, полезай в карету!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
