Теперь направлялись к югу, воодушевленные видом древнего оплота Маклаудов, замка Данвеган, на северо-западном побережье Ская. Поистине, страна Маклаудов: слева от нас, как две миниатюрные обезглавленные горы Фудзи, возвышается пара холмов, известных как «столы Маклауда». Оказавшись вблизи от Роуга (Roag), где вырос отец Кена, Лэклан, мы ищем дом, где Кен, как ему помнится, пару раз бывал. Некоторое время тому назад мы миновали строение, в котором находилась школа, и Кен сказал, что до отцовского дома еще пилить и пилить.
– Ага, – расплывается в улыбке Кен. – Босиком. И на обед нес с собой репу.
– Ну ясно, – посмеиваюсь я. – А мы жили в обувной коробке посреди дороги и ели горячий гравий,[56]но кто из молодежи сегодня поверит в такие байки?
Кен покачал головой.
– Я на полном серьезе.
– Шутишь. – Я покосился на Кена, чтобы понять, треплется он или нет. – Неужели у него башмаков не было?
– Были. Чтобы по воскресеньям в церковь ходить.
– Боже правый. А что же зимой?
– А что зимой? Холодно, – ответил Кен и ни один мускул не дрогнул на его лице.
– А репа зачем? – Я не удержался от смеха. – На обед, говоришь? Да брось ты, Кен.
– Не себе одному, – терпеливо объяснил Кен, – а в общий котел. Все ученики вкладывали какие-нибудь продукты для мясного рагу, а мой отец обычно приносил репу. – Кен пожал плечами.
Я покачал головой. «Ну и ну», – пронеслось у меня в голове. Как видно, я перегнул палку, потому что у нас в начальной школе Норт-Куинсферри в 1959 году каждому ученику полагалось иметь грифельную доску и мелок (грифельную доску, мелок и маленькую губку, чтобы стирать с доски. Примерным ученикам разрешалось мочить губочку, потому что хороший мальчик не станет кидаться мокрым. Стыдно сказать, моя губка с первого и до последнего дня оставалась сухой).
Находим дом, где провел свое детство отец Кена. Кен фотографирует, и мы продолжаем путь по А863 – за озером виднеются дистиллерия «Талискер» и деревня Карбост, – а потом возвращаемся на вчерашний маршрут по величественно прекрасной прибрежной дороге и готовимся к повороту на узкую однополосную дорогу, рельефом напоминающую американские горки: она ведет в Кайрей, к маленькому, но безупречно спроектированному парому.
Наш добрый «Гленахью́лиш» (Glenachulish) – автомобильный микропаром: он может принять на борт шесть транспортных средств при условии, что два из них будут мотоциклами. Прежде этот паром ходил на Баллахью́лиш (Ballachulish), но в 1975 году там построили мост. Когда паром соскальзывает с наклонного спуска, двое парней, полагаясь исключительно на мускульную силу, разворачивают его так, чтобы автомобили могли съехать с парома передним ходом; на палубе дребезжат две машины: наша и еще одна. На пароме бегает пес, похоже, член экипажа. С виду – как все его собратья с внешних островов: довольно нервный черно-белый колли, какие бросаются из-под ворот фермы на зазевавшихся туристов и заезжие автомобили; впрочем, на поверку он оказывается вполне дружелюбным, получает от пассажиров порцию ласки и разваливается в тени, преграждая выезд. Когда паром мягко утыкается в аппарель на противоположном берегу, пес даже не поднимает головы, но вскоре приступает к своим обязанностям: внимательно следит за выгрузкой и погрузкой.
Река Кайл в этом месте совсем узкая, и порой прилив больше похож на наводнение. Мой отец рассказывал, как в свое время его адмиралтейский катер «Мандарин», который шел на полной скорости, приливом медленно отнесло назад.
В старину скот переправляли через реку вплавь, а потом гнали далеко к югу, на скотные рынки Фолкерка (Falkirk). Нетрудно представить, как внимательно следили здесь за приливом.
Паром притирается к наклонному спуску; я наблюдаю за швартовкой; с натянутых причальных тросов на бледный цемент пандуса летят капли воды.
От Глен-Элга, игнорируя Отличную маленькую дорогу, которая тянется вдоль берега до Арнисдейла и Коррана, а также маршрут до великолепной каменной башни, дошедшей до нас из железного века, мы энергично петляем и вьемся, поднимаясь вверх, к перевалу Рэтаган (Ratagan), с которого открывается один из лучших видов Шотландии – на Лох-Дуих (Loch Duich) и горы Пять сестер из Кинтейла. Словно зачарованная пейзажем, дорога после него, похоже, сходит с ума, начинает ошалело метаться по лесу, а потом героически спускается к воде и главной дороге в Шил-Бридж. Это жесткая, напряженная часть пути; классно, только медленно (спуск оказывается даже труднее подъема). А вот дорога А87 от Шил-Бриджа до Инвергэрри, как упоминалось в седьмой главе, – выше всяческих похвал.
Дальше – обычным путем до Саут– и Норт-Куинсферри, через Спийн-Бридж и Далуинни, а потом кратчайшей дорогой через Трайнафур (Trinafour) – справедливости ради, поскольку с утра мы посетили, так сказать, родовое гнездо Кена в Данвегане – к замку Мензис (Menzies Castle) близ Уима (Weem), так как это мое родовое гнездо. Если, конечно, хоть чуть-чуть верить историям о кланах.
На А86, проезжая мимо указателя на Ферсит, показываю то место, где разбился «Порше-911». А если совсем честно – то место, где я его угробил.
Что произошло с моей машиной
Разгар лета, 1998 год. На носу – ежегодный музыкальный фестиваль T in the Park, проходящий неподалеку от нас, на аэродроме «Баладо», и это было понятно, потому что дождь лил как из ведра. В тот момент мы являлись гордыми обладателями двух «Порше 911»: старого синего K Reg, который до сих пор у нас, и темно-синего купе Carrera 4, на котором тогда ездила Энн. На выходные я собирался в Гленфиннан и попросил у Энн купе, потому что мягкая крыша другого «Порше» имела плохую и совершенно не характерную для тевтонцев привычку протекать под сильным дождем. Энн с радостью согласилась, и мы с машиной замечательно проводили время, хотя дождь был такой силы, что я подумал, будто уже в Гленфиннане. Все было хорошо, пока не начался участок дороги неподалеку от Ферсита.
Стоило только увидеть хороший прямой отрезок, и я начинал гнать довольно резво – так я прошел последние несколько миль и пару десятков поворотов, при этом «Порше» никак не показывал, что зад или другие его части заносит, но на том вираже я переборщил; ливень заколотил сильнее, чем раньше, к тому же на дороге, там, где дождь не стекал на обочину, скопилось много стоячей воды. Я входил в поворот и попал в небольшую колдобину в месте, где два полотна сходятся, – зад автомобиля повело и раскрутило вправо.
Сильнее всего меня разозлило то, что я, как мне казалось, дважды вернул себе управление; я выкрутил руль и думал, что выровнялся, но потом машину занесло в другую сторону, и она начала уходить на мягкий склон из травы и вереска на обочине. Я снова выровнялся, опять не тормозя, но зад вдруг рванул в ту сторону, в которую изначально собрался, – и мы сразу улетели с дороги на уходящий вверх склон придорожного холмика, располагавшегося в паре метров от асфальта. Раздался громкий хлопок, сработали подушки безопасности. Наверное, я закрыл глаза, потому что после ужасного удара по голове мне понадобилось несколько секунды, чтобы понять, что машина перевернулась и я вверх ногами сижу в машине, которая на крыше катится по дороге. Я бы повис на ремне безопасности, если бы крыша не прогнулась, зажав мою голову и верх кресла.
