Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Первый поединок третьего дня турнира был между королем и герцогом Савойским. Заметив, сколь бледна и встревожена королева, герцог, поймав ее взгляд, едва заметно кивнул, явно успокаивая. Герцог сумел сделать так, чтобы его проигрыш не выглядел уступкой Его Величеству.
Следующим на ристалище выехал Меченый – Франсуа де Гиз! Рослый, сильный, один из лучших воинов королевства и сильнейший рыцарь. Одолеть такого очень и очень сложно уставшему в предыдущих поединках королю, но Генрих поймал кураж, он желал победы во что бы то ни стало! Екатерина молила об одном: пусть упадет, пусть будет ранен, но не смертельно!
Пустив коней в галоп, рыцари сошлись, казалось, от ударов их копий полетели искры, но оба удержались в седлах. Ничья!
Генрих огляделся вокруг. Даже толпа замерла, настолько откровенно король испытывал судьбу. Не выдержав напряжения, королева отправила к супругу посланца с просьбой ради любви к ней не сражаться в этот день. Ей почему-то казалось, что если он переживет именно этот день, то останется жить.
– Передайте королеве, что именно ради любви к ней я и одержу победу в этом поединке!
Сказано было столь громко, что услышало большое число собравшихся, заявление короля толпа встретила восторженными криками. Но желающих сразиться с ним в полную силу не было. И тогда Генрих сам сделал выбор, он приказал принять бой шотландскому гвардейцу графу Габриэлю де Монтгомери, сеньору де Лорж. Едва не стало худо самому графу, дело в том, что его отец однажды чуть не стал виновником гибели предыдущего короля Франциска I, когда в игре неудачно попал горящим факелом в голову королю. Монтгомери тоже слышал о пророчестве по поводу возможной гибели короля Генриха и не испытывал ни малейшего желания стать причиной такого исхода поединка.
Но слово короля – закон, пришлось облачиться в латы. Сам Генрих был столь нетерпелив, что, видно, плохо закрепил ремешок своего забрала. Султаны из черных и белых перьев чуть склонились, показывая, что король готов к поединку, рука в перчатке поднялась, приветствуя соперника. Бедный Монтгомери для себя решил не метить королю в грудь, чтобы ненароком не сбить его с лошади.
Екатерина решительно поднялась, пусть она будет выглядеть посмешищем, но не допустит этого третьего поединка! В этот момент сзади раздался тихий, спокойный голос:
– Ваше Величество, для того ли вам дано знать, чтобы вы пытались что-то изменить?
– Я не могу… – прошептала королева.
– Сделаете только хуже, агония затянется…
Екатерина, почти всхлипнув, оглянулась. Рядом, кроме сына и дочери, никого не было, но ведь голос принадлежал тому самому магу… Королева обреченно опустилась на свое место.
Взревели трубы, и загудели рожки. Последней мыслью короля перед тем, как он пришпорил своего коня, было то, что он первым ударом собьет этого мальчишку с коня и посрамит и трусиху королеву, изрядно надоевшую своим нытьем за последние дни, и ее дурацких прорицателей! Но стоило зазвучать сигналу к началу поединка, как Генрих забыл обо всем, кроме несущегося навстречу противника. Как и сам Монтгомери, для него всадник с черно-белыми султанами над шлемом был уже не королем, а соперником. Для настоящих рыцарей на турнирах уступка куда позорней поражения, нельзя оскорблять короля поединком вполсилы!
Это опытный Савойский сумел скрыть свое намерение, молодому Монтгомери не хватило мудрости. Он несся во весь опор! Первое столкновение было чрезвычайно сильным, у обоих поединщиков сломались копья, но оба удержались в седлах. Толпа восторженно ревела!
– Ваше Величество, достаточно. Ничья!
– Нет! Копье!
Екатерина вцепилась в руку дочери так, что у той еще долго оставались красные пятна на запястье. Но Елизавета не замечала холодных пальцев матери, она сама вся подалась вперед, с ужасом наблюдая, как король и Монтгомери снова сходятся. Правда, на сей раз силы были не совсем равными, ведь Генриху подали новое копье, а шотландец остался с обломком в руке.
Как получилось, не понял никто, даже сам Монтгомери, но, видно сознавая, что обломок слишком короток по сравнению с копьем короля, Габриэль удвоил силу удара, чтобы хоть достать соперника. Получилось излишне сильно и неудачно, если его отец не смог погубить короля Франциска, то Габриэлю удалось сделать это с Генрихом.
Обломок его копья легко сорвал незакрепленное забрало, и через мгновение острый его край торчал из глаза короля!
На мгновение стало мертвецки тихо, а потом улицу потряс вопль ужаса, потому что лицо Генриха залила кровь и он стал падать. Из правого глаза торчал обломок оружия Монтгомери!
Сам шотландец соскочил с коня и с силой швырнул в сторону обломок копья со словами:
– Черт бы побрал этого Горика с его предсказаниями!
Екатерина на мгновение остолбенела, вскрикнула, а потом рухнула, как подкошенная! Упал в обморок и дофин Франциск.
Первой пришла в себя Екатерина, она словно чувствовала, что не все сделала, чтобы попытаться спасти свою любовь. Едва подняв голову, королева закричала:
– Где король? Он жив?!
– Его Величество унесли…
Не дослушав, Екатерина уже мчалась к комнате, где лежал Генрих. Рядом с ложем беспомощно топтался личный врач короля Жан Шаплен и несколько придворных. Чем можно было помочь человеку, из глаза которого торчал обломок деревяшки?
– Где Амбруаз Парэ?!
– Я уже вызвал его, Ваше Величество. Пока ничего сделать нельзя, мы только пытаемся поддержать силы короля.
Екатерина взяла в руки руку мужа, пульс слабо прощупывался.
– Он жив! И пока он жив, нужно делать хоть что-то!
И еще одно распоряжение сделала королева: ни за что не пускать в комнату Диану де Пуатье! Но Екатерина зря переживала, любовница вовсе не собиралась смотреть на изуродованное лицо короля, в таком виде он был ей не нужен. Диана де Пуатье поспешила удрать из Парижа в свое имение Анэ, даже не поинтересовавшись, жив ли ее покровитель вообще! Видно, поторопилась спрятать что-то из того, о чем не знал никто. Но Екатерине было не до соперницы, распорядившись не пускать ее, чтобы не принялась командовать и тут, королева всецело посвятила себя мужу.
В комнату почти вбежал знаменитый хирург Амбруаз Парэ, спасший не одного человека в самых, казалось бы, безнадежных случаях. Королева оглянулась с такой мольбой, что врач даже чуть смутился:
– Я не всесилен, Ваше Величество, но посмотрим, может, что-то получится.
Екатерина не сводила глаз с лица Парэ, пытаясь уловить хоть малейшую надежду. Он оглядел голову короля, подробно расспросил обо всем случившемся, осмотрел обломок копья, потом отвел королеву к окну. Она шла как на Голгофу, казалось, сейчас Парэ произнесет самое страшное: «Ничего нельзя сделать!»
– Ваше Величество, в Бастилии есть преступники, приговоренные к казни, которых можно было бы казнить спешно?
Спроси он кого-то другого, могла последовать истерика. При чем здесь преступники, если король умирает?! Но Екатерина славилась своей сообразительностью, которую крайне редко замечал тот самый Генрих, чье лицо все еще заливала кровь.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
