«А мне спешить некуда, — сказал Борисов. — Я подожду».
Шутил или не шутил он тогда, наверное, и сам не смог бы ответить. Но раза два, когда приезжала Тоня к брату, под благовидными предлогами появлялся в доме, вроде бы как к механику — по делу. В штатском костюме, который сшил ему китаец, и в шляпе: «А Иван где?» — «Не пришел еще». Старался держаться непринужденно, как подобает бывалому командиру, но чувствовал, что непонятно почему робеет в присутствии этой девчонки-подростка. Сам-то он был на целых пять лет старше.
Антонина пошла в школу учиться, а Борисов вдруг затосковал. Родом летчик был из села Пневицы Московской области. Окончил он вначале московский авиатехникум, потом Тамбовское летное училище. На Дальний Восток прибыл в 1935 году после училища, сманив с собой еще восемь летчиков-доброволъцев. Вскоре стал командиром звена, и вот после праздника начал настойчиво добиваться перевода на самый край земли — на Камчатку. В декабре 1937 года пришло ему назначение командиром Камчатского авиаотряда. Наверное, таким образом рыцари в старину врачевали сердечные раны — отправлялись в дальние странствия. Борисов взял с собой еще двух летчиков-добровольцев, уговорил и Тониного брата Ивана — его золотые руки не раз выручали пилотов из беды.
Двенадцать дней плыли на Камчатку пароходом. В качестве багажа шли с ними в трюмах, запакованные в ящиках, три гидросамолета, на которых они потом облетали весь громадный полуостров, а заодно и Чукотку. Перед отъездом Борисов ходил грустный. На молодежной вечеринке один только раз потанцевал с Тоней. Она замирала в ожила ним, что вот-вот он спросит что-то очень важное, а она не знает, как ему ответить. Но летчик Борисов так ничего и не сказал. Тальке подарил на память бюстик Пушкина, повесив ему на шею серебряный медальон с крошечной своей фотокарточкой. С тем и отбыл на край света.
Летчик Василий Борисов, Герой Советского Союза.
Изредка, вместе с письмами от Ивана и других летчиков, доходили с Камчатки известия, что командир отряда Василий Александрович Борисов много летает на морском разведчике — по краю суши и океана, за девушками не ухаживает, ни с какой из женщин особенно не встречается. Видели в кинотеатр как-то ходил с одной девушкой с метеостанции, но на том все и закончилось. А работы у командира отряда много и в воздухе, и на земле, и на море.
Вернувшийся брат Иван рассказывал, что в ночь на 1 ноября 1938 года пропал в море паровой спасательный буксир «Кит». Вез из Петропавловска горючее в бочках и десять пассажиров. Экипаж двадцать восемь человек. Последнее сообщение от капитана Сорокина было получено о прохождении буксиром траверса мыса Налычево. Поиски исчезнувшего «Кита» отряд Борисова вел до конца ноября, летающие лодки на низкой высоте бороздили просторы в шторм и снегопад, сами дважды были на волосок от гибели, но никаких следов судна ни в море, ни на прибрежной полосе так и не обнаружили.
Через год Борисов внезапно и на короткое время появился в доме у Антонины, посидел, покурил диковинную трубочку, нарассказывал много удивительных историй о своих странствиях в краю вулканов и уехал на запад в долгий северный отпуск, опять ничего не сказав Тоне. Потом выяснилось, что в отпуске Борисов встретил старого друга по училищу, болгарина, полковника Волкана Горанова — героя испанской войны. Они расстались четыре года назад.
— Что делаешь, Василий?
— Да вот, дали отпуск девять месяцев — не знаю, чем заняться.
Тот устроил Борисова на курсы боевой подготовки: ясное дело, что эта наука скоро пригодится. Пять месяцев Василий учился летать на скоростном бомбардировщике, осваивал точное бомбометание. На полигоне всаживал в мишени цементные бомбы, наверное, не меньше, чем полвагона израсходовал.
Старшая сестра Валентина, повздыхав немного, вышла замуж за морячка. Тоня готовилась к экзаменам, посматривала на Пушкина и ждала. Всякий раз внезапно, как с небес, приходили от Борисова то посылка, то письмо, но решающего слова все не было.
Теперь он летал по трассе БАМа в целях рекогносцировки, сбрасывал продукты отрядам изыскателей. Все эти годы Дальневосточное Управление ГВФ помогало, как могло, бамовским разведчикам трассы и строителям железной дороги. Борисов сумел отличиться — фактически спас от голода несколько групп изыскателей, отрезанных от своих баз неожиданно ранним осенним ледоходом.
Когда Борисов появился вновь, Антонина уже работала в школе, жила в общежитии с другими молодыми учительницами, потому что мама умерла. Он пришел, долго хмурился, потом сказал, что прилетел «спросить ее совета», где ему быть: здесь оставаться или взять перевод в другую область… Словом, очень трудно далось объяснение отважному командиру, так боялся он услышать слово «нет». С Антониной они за руки держались, только когда танцевали. Она сказала: «Вам решать — где работа по душе, туда и надо идти. Почему меня спрашиваете?»
Летчик Борисов не помнит, как прошагал ночью четыре километра до аэропорта после того, как произнес в конце концов, что больше так жить не может, что в субботу приедет и заберет ее к себе, если согласна. А она ответила, что согласна.
Пышной свадьбы не было. Антонина свою большую подушку расшила на две. Борисов приехал за ней с друзьями-летчиками на грузовике. Забросили в кузов чемоданчик, узел с бельем, погрузили старый шифоньер, подаренный доброй соседкой, две табуретки и на руки — бюстик Пушкина с медальоном на шее — долго ли собраться сироте… Через год у них родился первый ребенок, а вскоре началась война.
Дезертиры трудового фронта
Целую неделю летчик Борисов был в отъезде, а когда вернулся, сказал жене: «Есть правительственное задание… Нет, не на фронт, просто будем перегонять самолеты: восток — запад, запад — восток. Обычные полеты».
Много позже Антонина Ивановна узнала, что в первый же день войны ее Василий отбил телеграмму своему командиру с просьбой отправить на фронт. В ответ: «Работайте. Когда надо, вызовем». Через три дня — вторая депеша. Ответ еще короче: «Отставить телеграммы!»
На попутном самолете Борисов летит в Хабаровск и лично предстает перед начальством: «Имею отличную отметку по бомбометанию. Фашист к Москве рвется, а я здесь сижу…» Получил выговор: «Вы дезорганизуете работу тыла. Немедленно возвращайтесь! Приказываю работать и ждать. Вас, летчиков, сейчас хватает…» И по строевой команде «Кру-гом!..» был выставлен за дверь. Однако, уходя, Борисов предупредил адъютанта, что еще два часа будет поблизости. И действительно — вскоре бегут, зовут: «Летчик Борисов еще здесь?.. Срочно к командиру».
Разговор был короткий: «Ну, твоя взяла, партизан. Бери машину и в аэропорт…»
И вот во главе девятки скоростных бомбардировщиков Борисов идет над всей Сибирью на запад. Пока он только перегонщик самолетов, но дело верное, — чем ближе к фронту, тем меньше формализма. Умеет «устраиваться» Борисов: уже после седьмого рейса он встретил в дивизии старого друга, бывшего аэрофлотовца, и уговорил оставить в действующей части. Жене попросил передать: «Правительственное задание… Просто полеты».
