Так что характеристика их командира оказалась вполне точной и исчерпывающей.
И после этого случая мне не раз потом приходилось слышать, как о генералах, офицерах и рядовых бойцах, независимо от должностей и званий, их боевые товарищи говорили коротко и исчерпывающе: «Мужик!» И далеко не каждый мог в тех условиях заслужить такую репутацию!
А потому, с особенным удовольствием, я хотел бы рассказать о некоторых из тех, кто такой отзыв вполне заслужил.
Александр Романович Шулубин пришел в УВД из аппарата обкома КПСС на должность начальника политотдела. Немногие выходцы из партийных органов сумели найти свое место среди профессионалов, тем более что вскоре политические структуры в органах внутренних дел были ликвидированы. Но к этому времени руководство УВД сумело оценить неуемную энергию, незаурядные организаторские способности и обширнейшие связи Александра Романовича. А потому он был назначен заместителем начальника УВД — начальником службы тыла.
Я немного знал Шулубина еще до службы в милиции. А в должности инспектора пресс-группы пришлось поработать под его непосредственным руководством. Но наши отношения всегда ограничивались чисто служебными вопросами. Из того периода мне запомнилась, в основном, сизая мгла в кабинете «шефа»: курил он невероятно много. По-моему, даже спичками пользовался всего один раз в день, в начале, прикуривая затем сигарету от сигареты.
И вот несколько лет спустя, 1 апреля 1995 года, мы едем вместе, в одном купе железнодорожного состава, до Моздока. Я — командир ОМОНа, Александр Романович — сопровождающий от руководства УВД. В общем-то горячий, скорый на шумную расправу Шулубин держится подчеркнуто корректно, не вмешивается в мои распоряжения, лишь изредка, с глазу на глаз, подсказывая что-нибудь. Из Моздока в Грозный пошли колонной. Возглавляет всех прибывших омоновцев командир сводного отряда Иван Егорович Панарин, заместитель начальника отдела МВД, настоящий офицер и наш первый боевой наставник, в этот период практически не вылезавший из чеченского пекла. С появлением Панарина совпало исчезновение многих сопровождающих. Их логика проста: «Мы отряд довезли, передали новым руководителям, ответственности больше не несем, и делать нам в Чечне нечего». В Грозном, после напряженного марша и первой ночевки под звуки стрельбы и взрывов, сопровождающих остались единицы.
Судьба свела в одной комендатуре наш и владивостокский ОМОНы. Сопровождающий приморцев замначальника УВД края, участник событий в Афганистане Валерий Иванович Яшин и наш Александр Романович были до смешного непохожи друг на друга. Первый — подчеркнуто спокойный, крепкого сложения и с уверенными повадками опытного солдата. Второй — подвижный, моторный, всюду успевающий и без всяких комплексов заявивший: «Я в военных делах ничего не смыслю, ты — командир, вот и командуй. А я своим делом займусь…» Но двух полковников роднило одно: пока последний боец не лег на персональную кровать, пока не было организовано приготовление нормальной пищи и не определился четко порядок несения службы, они оставались в Чечне, мотались по штабам, учреждениям местной администрации, блокпостам. Оставались, прекрасно понимая, что не только любой день, но и любая минута, любая поездка по стреляющему городу могут оказаться последними. Их помощь на первых порах была просто неоценимой, она позволила командирам заняться главным делом: продумать и организовать боевую работу с минимальным риском для личного состава.
Не обошлось и без веселых эпизодов.
В ГУОШе подписываю заявку на радиостанции. Недовольный чем-то тыловик начинает фыркать «через губу» и неосторожно заявляет:
— Нет от вас покоя, ходите тут и ходите!
Шулубин, зашедший в этот момент в кабинет, немедленно взрывается и, налившись багровой кровью, обрушивается на чинушу:
— Вы как разговариваете с боевыми офицерами! Люди жизнью рискуют, под пулями службу несут! Вы за что тут деньги получаете? Смотри ты, переутомился!
Завершается тирада грозным:
— Где тут начальник тыла, что у него за бардак? Хотя зачем он мне нужен? Пойду поговорю с Бабаком.
Романыч удаляется «разбираться» с начальником ГУОШа. А перетрусивший тыловик робко спрашивает у нас:
— Кто это?
Положение у наглеца действительно было затруднительное. Все в камуфляже, все без знаков различия. Можно нарваться и на руководителей группировки, и (бывало и такое) на заместителя министра. Наш старшина мгновенно просчитывает ситуацию и не отказывает себе в удовольствии слегка порезвиться:
— О-о-о! Вы попали! Что сейчас будет! Я видел, как этот начальник только что во дворе генералов «строил»…
«Строить» начальника ГУОШа Шулубин, конечно, не стал. И дело было не только в том, что Александр Григорьевич Бабак занимал высокий пост и носил генеральские погоны.
Запись в моем дневнике:
«Из ГУОШа в Россию работает только один (!!!) канал телефонной связи. Им пользуется дежурная часть, генерал, а также весь штаб. Что остается — приходится на долю командиров и бойцов, для которых на третьем этаже установлен аппарат. При этом любая штабная шестерка может зайти в дежурку и бесцеремонно, без особой нужды, прервать человека, который по случаю вырвался с передовой и, прождав 2–3 часа, только-только сказал своим родным или руководству в родном регионе: «Здравствуйте…» Кстати, начальник ГУОШа такого себе не позволяет. Я сам был свидетелем, как он сначала запросил дежурку по рации, не говорит ли кто по телефону, и только потом попросил переключить связь на него. Дежурный связист при этом отметил, что генерал никогда не забывает «отдать связь». Вообще, руководитель он очень интересный, простой, без позерства, но и без игрушек в демократию. Подчеркнуто уважительно относится к подчиненным, особенно к тем, кто несет службу «на земле». Без дела к нему не стоит соваться, но если нужно, все вопросы решаются быстро и ясно. С таким начальником можно работать, и не только 45 суток».
То, что проявляется в мелочах, всегда проявится и в крупном. Именно генерал-майор милиции Бабак добился у командования объединенной группировкой федеральных сил отмены решения о прочесе зеленой зоны в районе третьей комендатуры г. Грозного. Какие-то «светлые» штабные головы на скорую руку соорудили план этого мероприятия с участием самых разнообразных, наскоро собранных подразделений, не имеющих карт местности, единой связи… Не одна мать вернувшихся из Чечни мальчишек должна сказать ему спасибо за то, что он прислушался к мнению командиров отрядов ОМОНа и СОБРа и не позволил реализовать эту авантюру.
Неудивительно, что после доброжелательного и товарищеского разговора с Александром Романовичем начальник ГУОШа кратко и доходчиво объяснил своим подчиненным: «Тыл существует не для того, чтобы условия ставить, а для того, чтобы необходимые условия создавать»…
Вскоре «переутомившийся» лично руководил выдачей нам радиостанций, а грозный Романыч стоял у него над душой, непрерывно ворча и допекая того до самых печенок. Жаль, что не было возможности сделать фотографию и поместить ее в учебники для сотрудников тыловых подразделений МВД: два человека — два тыловика — два подхода к делу и к людям.
