— Прошу простить меня, — заговорил Баглос. Когда котелки были вытерты и аккуратно расставлены возле очага, он встал на стул, чтобы подвесить на крюк сетку с луком, и вернул на полку маленькую жестянку с солью. — Но меня снедает любопытство. Как женщина, живущая… прошу прощения… такой жизнью, как ты, могла обедать с королями? И как получилось, что ты произносишь слова на древнем языке дар'нети?
Пока луна все выше поднималась над восточным горизонтом и жаркий ветер колыхал пламя свечей, я присела на край стола и рассказала дульсе и Д'Нателю кое-что о себе, кое-что о дж'эттаннах, кое-что о том, как я дошла до своего нынешнего положения. Не очень много. Только то, что потомки дж'эттаннов не знали ничего из рассказанного Баглосом, что они были истреблены, что, возможно, мой муж, Целитель, и мой сын, новорожденный младенец, были последними из них.
Баглоса поразил этот рассказ, он продолжал ужасаться, переводя мои слова принцу.
— Все Изгнанники погибли… их дар вне закона. Сожгли живьем… убили, едва он родился… Помоги нам Вазрина выбраться отсюда! Мне кажется, лорды Зев'На уже одержали победу!
— Ты понимаешь, почему я решила, что вы посланы именно мне? Очень может быть, что во всех Четырех королевствах не найдется ни души, которая бы знала хотя бы само слово «дж'эттанне».
— Это бесспорно.
— И ты понимаешь, почему Д'Нателю нельзя проявлять способности там, где его могут увидеть? Убедись, что он усвоил это. Наш закон не знает исключений.
— Теперь многое понятно. Не расскажешь ли ты нам что-нибудь еще? О дж'эттаннах, об их жизни в этих землях? Почему они больше не возвращались к Мосту?
— Я же сказала тебе, они не знали ни о Мосте, ни о вас. У меня нет ответа на твой вопрос. А что до их жизни здесь, теперь это не важно.
С прошлым покончено. Кейрон и дж'эттанне мертвы. Воспоминания их не воскресят. Я ненавидела разговоры о них.
Когда Баглос пересказал все принцу, тот дал понять, что помнит мои наставления. Однако он не выказал страха. Драчуны и задиры обычно не верят, что им придется испытать на себе предназначенное для других. Он вернулся к своему полену — теперь тонкой деревянной пластинке размером с ладонь, — уселся в потоке света, льющегося из двери дома, и начал что-то вырезать на ней острием кинжала. Один раз я ощутила в воздухе колебание, легкий вздох, который не был порывом ветра, подняла голову и увидела, что Д'Натель поглаживает лезвие кинжала. Мне было интересно, не создает ли он какое-нибудь заклинание, но спрашивать я не собиралась.
Баглос с Паоло затащили стол обратно в дом. Паоло забормотал что-то об оставшихся без присмотра лошадях и ушел в ночь, сунув руки в карманы. Он не собирался торопиться с Ураганом в Данфарри. Шериф велел ему ехать к дому Ионы, и Паоло не желал ни на шаг отступать от указаний. Вкусный ужин, заботы о коне Роуэна, таинственный принц, разговоры о магии — за все тринадцать лет в жизни Паоло не выпадало такой ночи.
Прошло немного времени, я вылила грязную воду, оставшуюся от мытья посуды, но тут Д'Натель внезапно вскочил на ноги, выронив свою деревяшку. Выхватив у меня ведро и отшвырнув его в сторону, он потащил меня к двери дома и, отчаянно жестикулируя, потребовал сказать, где Паоло. Кажется, он не замечал людей до тех пор, пока не нуждался в них.
— Что тебе нужно от… — Не успела я договорить, как Д'Натель заревел от негодования, махнул рукой на небо, потом на луг и лес и яростно ударил кулаками друг о друга. Опасность. Пока я вглядывалась в темноту, стараясь увидеть то, что его обеспокоило, серая дымка заволокла лунный свет, бодрый огонь свечей померк, хотя на небе не было ни тучки и свечи продолжали гореть. Странный ветер пронесся по долине, прогоняя тепло летней ночи, неся с собой запах гари, золы и гниения. — Он с лошадьми. — Я указала на рощицу.
Д'Натель промчался через луг длинными грациозными скачками, направляясь к черной роще, и скоро вернулся с переброшенным через плечо хнычущим мальчишкой. Принц прогнал меня в дом, опустил Паоло на пол, закрыл дверь и запер ее. Тяжело дыша, он привалился спиной к двери и выставил вперед подбородок, приглашая меня возразить ему.
Заговорил Баглос.
— Что такое? Дикие звери… Святая Вазрина! Зиды! — Он обвел миндалевидными глазами потолок и стены, забрался на кровать, чтобы запереть на засов ставни.
Паоло поднялся с пола, потирая руки.
— Чокнутый!
— Не сердись, Паоло, — сказала я, отводя мальчика подальше от принца и поближе к очагу. — Там было опасно, он хотел спасти тебя. Это пройдет.
— А моряк? — спросил Баглос — Он успел дойти? Ради Вазрина, пусть он успеет!
Сердце на миг замерло от страха за Якопо, когда я представила его спускающимся к деревне, но потом прикинула время и отрицательно покачала головой.
— Нет, до деревни идти всего час, а он ушел не меньше двух часов назад…
— …кроме того, ищут не его, — подхватил Баглос, похлопывая меня по руке. — Разведи огонь поярче и не думай о том, что творится снаружи. В Авонаре мы рассказываем разные истории, когда зиды выходят на охоту, чтобы не привлечь их своими мыслями.
Ветер метался и завывал вокруг домика, бился в дверь и ставни, гулял по бревенчатым стенам. В его завываниях чудились мрачные отзвуки, казалось, мир оплакивает смерть солнца или народы скорбят о погибших детях. Меня не нужно было уговаривать развести огонь.
— Если нужно что-то рассказывать, пусть этим займется кто-нибудь еще, — заявила я, заворачиваясь в одеяло. — Кажется, я не в силах.
Д'Натель сел на пол рядом с очагом, прищурив глаза и склонив голову набок, он сосредоточился на чем-то за языками племени. Пока разгорающийся огонь метался между поленьями, с его лица уходила напряженность, словно он был зачарован игрой и оттенками света.
— Мие гиро. — Баглос опустился на старый тканый коврик рядом со своим хозяином и потянул принца за рукав. — Мие гиро, не пелл дан…
Д'Натель не замечал его. Чем больше умолял дульсе, тем больше каменело его лицо. Баглос говорил тихим голосом, покачивая головой и прижимая руку к сердцу, уговаривая, убеждая, пока Д'Натель не оторвал взгляда от очага, заморгал и кивнул.
— Принц позволил рассказать о его детстве, чтобы отвлечь его от Поиска. Может быть, мои слова пробудят в нем воспоминания. — Баглос, как и прежде, обращался сначала ко мне, потом к Д'Нателю.
— Когда моему повелителю было шесть, он был необузданным мальчишкой, который хотел только драться. Он восхищался своим средним братом, принцем Д'Сето, молодым человеком, одинаково почитаемым за храбрость и искушенность в боевых науках, а также любимым за Добродушный, веселый нрав. Однажды Д'Натель утащил у принца Д'Сето меч, не понимая, что это всего лишь хрупкий обрядовый меч, на который его брат наложил особое заклятие, делающее его обладателя неотразимым в глазах дам и неутомимым в… гм… страсти. Д'Натель был так мал, что сила заклятия подействовала на него, как вино…
