Все замахали ему что было сил. Призрак сунул в рот указательный палец и замотал головой.
— Давай! — беззвучно шевелила губами Мэй, махая свободной рукой и оглядываясь по сторонам. — Скорее.
Тыквер медлил, кусая пальцы. Его трясло. Остальные взирали на него с негодованием. Наконец призрак сдвинулся с места и полетел вперед.
— Гыббылыррх!
Мэй и Тыквер оглянулись. В зал вошел гуль. Увидев их, он завопил и поднял копье.
— Ааааа! — завопил Тыквер. Он метнулся вперед, но все-таки не успел увернуться. Копье вонзилось ему в плечо. — Ааааааа!
В ту же секунду Мамочка вскинула огромную голову, и ее красные глаза сверкнули. Она сразу увидела Тыквера и прыгнула на него с яростным рыком. Призрак завилял влево и вправо, а далеко в вышине взвыла оглушительная сирена.
— Поехали, цыпа! — крикнул Бом-Кливер, но Мэй по-прежнему давила на кнопку, уворачиваясь от задних лап Мамочки, пока Тыквер короткими перелетами продвигался к взлифту.
Он влетел в кабину. Мэй запрыгнула следом и только потом заметила, что стоит на чистейшем воздухе. Тем временем Беатрис отчаянно давила на другую кнопку, чтобы двери поскорее закрылись. Наконец створки поехали навстречу друг другу, но в этот миг в кабину врезалась Мамочкина пасть. Двери стиснули морду. Чудовище завизжало. Его красный язык захлестал во все стороны и отбросил Фабио к стене.
Не думая, Мэй схватила копье, торчавшее из руки Тыквера, выдернула его и вонзила собаке в нос. Вопль призрака и вой Мамочки слились воедино. Беатрис, Фабио и Тыквер бросились вперед и заколотили по носу кулаками. Они колотили до тех пор, пока собака не выдернула голову из кабины. Двери закрылись, а снаружи раздались рык и топот бегущих гулей.
Бом-Кливер нажал самую верхнюю кнопку с цифрой 1 007 869. Взлифт громко засвистел. Мэй понесло вверх так быстро, что все вокруг превратилось в размытое пятно. «Как же высоко мы поднимаемся», — подумала девочка, и ее желудок противно сжался.
Она посмотрела вверх и увидела в вышине сияющий белый шарик. Мэй становилось все жарче и жарче, как будто они летели прямо на Солнце. Миг — и белое сияние рассыпалось на разноцветные лучи, будто прошло сквозь призму. Вокруг засверкали все цвета радуги. Казалось, взлифт вот-вот врежется прямо в шар.
Мэй зажмурилась.
* * *
В то утро все глаза в Призрачном городе были прикованы к Вечному Зданию. Повсюду разнесся слух, что три привидения, призрак и живая девочка сумели пробраться внутрь. Ни один дух, даже носатый фантом, не смотрел в сторону западной стены. Но если бы туда кто-то глянул, он увидел бы необычное зрелище. Примерно в сотне шагов от ворот, в песках, стояла гигантская деревянная мышь на колесах. Внутри нее собралось больше тысячи древних египетских духов. Эту хитрость они узнали от привидений в хитонах, с которыми встретились на Пустынном плато. Египтяне ждали вестей от шпионов, которых они послали в город на поиски Больших Ушей.
После долгих споров духи решили, что ловить кота в городе нельзя — а вдруг он забежит в какой-то дом, нырнет в отверстие водостока, и тогда они снова его потеряют? Нет, они все пришли к выводу, что лучше всего узнать, когда кот соберется покинуть город. В том, что это случится, они не сомневались: Большие Уши явно входил в число богов-кочевников. И вот тогда-то, когда он окажется на открытом месте и спрятаться ему будет негде, они поймают его и отвезут назад, в его пирамиду. Они воздадут ему все почести, которых заслуживает священный кот.
А именно — в тринадцатый день месяца принесут его в жертву Ра.
Теснясь внутри темной мыши, египтяне поглядывали в щелочки и ждали. Отсюда им был хорошо виден маленький ход, который Большие Уши прорыл под стеной города.
Глава двадцать седьмая Книга Мёртвых
Взлифт со скрипом затормозил, двери открывались, и вся компания вывалилась на пол на последнем этаже Вечного Здания. Они поглядели друг на друга и обменялись измученными улыбками. Вой сирен долетал и сюда, но теперь он был еле слышен.
— Ооох, — простонал Тыквер, держась за руку, в середине которой теперь светилась дыра от копья.
Джон, весь мокрый от пота, немедленно вытащил из сумки старинные щипцы для колки орехов, выдрал кнопку взлифта и принялся за провода. Все остальные окружили Тыквера.
— Больно? — спросила Мэй.
Призрак покачал головой.
— Туговато нам придется, — буркнул Джон. — Но это их маленько задержит. Гули с Буккартами летать не умеют.
Правду сказать, его никто не слушал. Беатрис, Фабио, Тыквер и Мэй дружно повернулись и смотрели на длинный коридор, утопавший в ярком сиянии, которое цветными отблесками играло на голубом хрустальном полу. Вдоль его стен тянулись витражи. Мэй еще никогда не видела таких богатых оттенков, таких живых и сочных цветов. Она и представить не могла, что они существуют на свете. В нескольких местах стекло разбилось, и пол был усеян осколками. В конце коридора вращалась дверь.
Они зашагали к ней в изумленном молчании. Коридор был так далеко от городской суматохи, и тут было так красиво, что на миг опасность, которая осталась внизу, стала просто смутным воспоминанием.
Подойдя к витражам поближе, Мэй увидела, что это картины. Первую, слева, девочка узнала сразу. Теперь она даже не удивилась. Перед ней стояло высокое дерево, окруженное снегом, но зеленое, с пышной кроной, усыпанной крупными белыми цветами. Магнолия. Сквозь листву на нее смотрели синие, как небо, глаза. Они подстерегали ее? Приглашали подойти? Или укоряли? Трудно было сказать.
Мэй пошла дальше. На следующем витраже простирался бескрайний черный океан. Он открывал свои глубины, а в самом низу, на унылом клочке подводной суши, замерли несколько жутких созданий — гули, гоблины и прочие.
— Это же Южное местечко, — прошептал за спиной Тыквер. Его голос дрожал.
Следующую сцену Мэй тоже узнала. Это была Земля, но поделенная на четыре части, и в каждом ее углу сияла крошечная звезда.
— Порталы? — шепнула Мэй.
Землю окружала широкая полоса, тоже разделенная на четверти. В каждой из них была картинка с Земли: обезьяны вокруг дымящегося источника и заснеженная вершина Фудзи вдали; старинный аэроплан, пролетающий над прекрасным синим морем, усеянным точками островов; каменный колодец посреди пустыни…
— Мэй! — выдохнул Тыквер, протянув белый палец к последней картинке. Но Мэй уже и так ее увидела.
На картинке лежало маленькое заболоченное озерцо в окружении густых лесов, а далеко в холмах виднелся белый домик.
В глазах у Мэй задрожали слезы.
Рука обняла девочку за плечи, и Тыквер склонил большую круглую голову ей на макушку.
— Мы уже близко, — тихо сказал он.
Мэй была так благодарна за это холодное объятие. Она так надеялась, что он был прав.
