Белоснежные зубы ярко блеснули в улыбке на бронзовом лице Волка.
– Знаю! Маккорды всегда держатся дружной семьей и не подпускают чужаков. Ты сам мне твердил это, когда женился на моей сестре. Ладно, не стану лезть в чужие дела. Но все же постарайся дать мне знать, если потребуется помощь.
Он глотнул виски и задумчиво посмотрел на Слоана.
– Знаешь, когда ты сообщил, что взял новую жену, я был готов тебя четвертовать. Но стоило мне увидеть Хизер… нет, ты правильно сделал. Она стала настоящей матерью Дженне. И даст ей то, что никогда не дала бы Лань. Поможет ей стать своей в мире белых.
Слоан упрямо молчал, не желая, чтобы ему опять напоминали о добродетелях герцогини. Сейчас он не в том настроении, чтобы сравнивать ее с Ланью. По правде говоря, давно уже он не был так зол! Мало того что приезд шурина напомнил о трагедии, но и выходка Хизер взбесила его до крайности. Он пришел в бешенство, увидев ее у могилы. Прежняя боль и тоска обрушились на него с новой силой. Все равно что разбередить незажившую рану.
Он почти обрадовался, когда Волк осушил стакан и встал.
– Если не возражаешь, пойду сосну. Собираюсь завтра чуть свет отправиться в Денвер.
Слоан допил виски, ощущая приятное жжение в горле, но, когда хотел подняться, Волк остановил его:
– Не стоит. Я знаю дорогу. Пойду захвачу вещички из конюшни.
Слоан поколебался, вспомнив, что теперь комнату заняла Хизер. Волк был ему как брат. Пережитое вместе связало их крепче кровных уз. Они вместе выследили и наказали убийц Лани. Однако Слоан предпочитал не распространяться об интимных подробностях своей семейной жизни. И не желал объяснять, почему у них с женой разные спальни.
– Разумеется, - спокойно кивнул он и, когда Волк ушел, захватил лампу и поднялся наверх. Из-под двери Хизер тянулась полоска света. Легонько постучав, Слоан взялся за ручку. Хизер читала, сидя в постели. В белой сорочке она выглядела прелестной и непорочной. Длинное одеяние с глухим воротом, очевидно, было данью скромности: в доме находился гость.
И тут Слоану изменила обычная сдержанность:
– Волк переночует здесь. Он привык к этой комнате. Если хочешь, я помогу тебе перенести вещи в мою спальню.
Он чересчур хорошо понял удивленный взгляд Хизер, но промолчал. Наверху были еще две свободные комнаты: в одной она обычно шила, другая служила кладовой. В обеих стояли кровати на случай приезда нежданных гостей, хотя и временно сложенные, чтобы не занимать много места.
– Не хочется возиться с расстановкой кроватей, - проворчал Слоан, отводя глаза. - Кроме того, Волку незачем знать о наших делах. Он уезжает завтра утром, и все пойдет по-прежнему.
Он ожидал споров, возражений, но Хизер молча поднялась и накинула халат. Пока она собирала туалетные принадлежности и Одежду, Слоан застелил постель и помог ей отнести платья в свою спальню.
Дженна крепко спала в колыбельке. Слоан зажег лампу и принялся развешивать вещи Хизер. Все остальное она сложила на туалетный столик. Покончив с этим, оба неожиданно почувствовали неловкость. Хизер заметила, что Слоан переводит взгляд с кровати на нее. В тяжелой тишине она чувствовала, как от него исходит ощутимое напряжение.
И тут Хизер поняла. Он не хочет видеть ее здесь. Как, впрочем, и у могилы Лани.
Слоан отвернулся и шагнул было к выходу, но едва слышный встревоженный голос Хизер прозвучал громом с небес:
– Слоан… мне жаль, что так вышло. Я совсем не хотела копаться в твоем прошлом, просто побоялась отпускать Дженну с незнакомым человеком. Я знаю, ты на меня сердишься.
Сознавая, что шурин может вернуться в любую минуту, Слоан плотно прикрыл дверь. Он в самом деле разозлился, обнаружив Хизер у могилы Лани, - так сильно, что до сих пор не успокоился. Наверное, со стороны это может показаться глупой прихотью, но он не хотел, чтобы кто-то вторгался в священные для него воспоминания. Между его прошлой и нынешней жизнью разверзлась пропасть, и пусть так и остается. Лощина была его заветным местом, храмом, который он делит только с Ланью. И ни один человек не должен становиться между ним и возлюбленной женой, тем более женщина, ставшая настоящим наваждением. Одержимостью. Недаром он чувствует, что предал Лань.
Слоан сжал кулаки и, едва удерживаясь от крика, процедил:
– Я предпочел бы, чтобы ты туда больше не ходила.
– Хорошо.
– Терпеть не могу, когда посторонние люди там бывают, - сухо пояснил он.
Хизер опустила глаза, чтобы он не увидел, как жестоко ранили ее его слова.
– По-моему, я не чужая тебе, Слоан. И не посторонняя. Я твоя жена.
Не зная, что ответить на это справедливое замечание, Слоан поспешил сменить тему:
– Ложись спать. Уже поздно. Кровать в твоем распоряжении.
– А ты? Где будешь спать ты?
Он постелет себе на полу. А еще лучше - вообще переночует в другом месте.
– Пожалуй, съезжу в город, - резко бросил он.
– Так поздно? - выпалила Хизер.
– Салун открыт всю ночь. Я еще успею сыграть партию в покер.
– А когда вернешься?
Слоан равнодушно пожал плечами, избегая испытующего взгляда жены.
– Скорее всего на рассвете.
– По-твоему, это мудро?
– Не знал, что нуждаюсь в твоем одобрении, герцогиня. Губы Хизер чуть сжались, но отступать она не собиралась.
– Разумеется, но ты, кажется, забыл о выборах. Я думаю исключительно о твоей кампании. Твоя репутация наверняка пострадает, если ты будешь посещать заведения, пользующиеся дурной славой.
– Ну да, так, наверное, принято на Востоке, но тут Запад. Ни один мужчина на всей территории не перебежит к моему противнику только потому, что застанет меня за игрой в покер.
– А как насчет женщин? Тех самых, которые кладут все силы на то, чтобы тебя избрали?
– Здешние женщины не похожи на тебя, герцогиня. Не такие ханжи. Они все поймут.
Кажется, он намеренно оскорбляет ее!
Терпению Хизер пришел конец. Слоан незаслуженно изводит ее, мстит неизвестно за что. Да, возможно, когда-то она была чересчур чопорной, но супружеская постель все изменила. Хотя какое это имеет значение?
– Дело вовсе не в покере, - выдавила она, - и не в моей нелюбви к картам, верно? Ты просто не желаешь делить со мной постель. Почему бы тебе прямо не признать это?
– Ладно, признаю. Довольна?
Наступила ужасная, непереносимая тишина. Зная, что он нанес удар ниже пояса, Слоан, однако, не подумал извиниться и снова повернулся к двери.
И тут словно что-то взорвалось в душе Хизер. Тоска и раздражение. Сколько месяцев она терпела, покорно ожидая, пока Слоан наконец одумается и они пойдут по жизни рука об руку! Сколько месяцев пыталась найти способ пробиться к его сердцу сквозь невидимые барьеры! Сколько месяцев надеялась, что он увидит ее в другом свете, отрешится от мрачных воспоминаний о прежних днях! Но теперь все кончено. Пора оставить глупые чаяния.
