Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Надо обсудить. – Доронин согласно кивнул и разложил на капоте трофейную гаишную карту, которую извлек из набедренного кармана. – Есть только два пути – через Инкерман или по Президентской дороге до Мекензиевых гор[36], а там сворачиваем на Звездочке[37], и едем в сторону Северной.
– И что думаешь? – задумчиво протянул здоровяк, внимательно изучая карту.
– Уже темнеет. По темноте против зомби в Голландии делать нечего. Особенно если учесть, что я дальше плаца там не был.
– Я тоже там ни разу не был. Сашок, а ты?
– Ну я пару раз… – пожал плечами Череп.
– Короче, соваться туда втроем в темноте – так проще сразу застрелиться. Хоть мучиться не будем. Они же неподвижно могут стоять и не дышать. Пока не кинутся – никак своего присутствия не выказывают.
– Ага. Один меня чуть в темном подъезде не слопал, – поддакнул Сашка, переминаясь с ноги на ногу.
– Это да. Поздно мы спохватились, – подтвердил Павел Степанович. Сашка же виновато пожал плечами и, достав пачку сигарет, вынул оттуда одну вместе с зажигалкой и прикурил, смачно затянувшись.
– Дай и мне, – попросил Андрей и после короткого щелчка зажигалкой также с удовольствием вдохнул горьковатый дым. – Предлагаю по Президентской дороге.
– Да ты чего! Это ж такой крюк! – воскликнул Череп, выронив сигарету изо рта.
– Нет, молодой человек, – провел пальцем по карте Бондаренко. – В Инкермане мы рискуем попасть в пробку – еще неизвестно, что там творится…
– Вот-вот. С меня хватит, я сегодня насмотрелся на тянучку в окружении зомбаков на пятом. Ну его на фиг! К тому же по Горбачевштрассе мы можем вдавить по сто пятьдесят километров и проскочить все это расстояние минут за пятнадцать максимум, если, конечно, на Мекензиевых не будем поезд пропускать. Но это маловероятно. Поезда нынче вряд ли ходят.
– Ну тогда давайте так. Следующая остановка – поворот на Голландию. У меня тут мыслишка появилась, но нужно кой-че проверить. – Павел Степанович хлопнул ладонью по раскрытой карте, и она, влекомая потоком воздуха пронесшейся мимо машины, чуть было не слетела.
Президентская дорога радовала своим покрытием. Конечно, до немецких автобанов ей было далеко, но, как говорится, – все познается в сравнении. По крайней мере, не было таких крутых заворотов, навесных стен с одной стороны и скалистых обрывов с другой, как на инкерманском направлении. Там, если посудить, одна авария – и все, движение встанет. Конечно, можно еще по другой дороге попасть в Инкерман, но второй путь проходит через жилой массив, где совершить какие-либо маневры проблематично.
То ли дело здесь. Запасную трассу строили с учетом маневренного пространства по обе стороны от асфальтового покрытия. И в случае неожиданностей можно было легко съехать на обочину и обогнуть преграду.
Слева показались отвесные склоны Инкерманских скал, позолоченные редкими лучами садящегося солнца, пробивающимися сквозь пелену туч. Сами же склоны были щедро засажены сосняком для укрепления почвы от оползней. Справа же на Сахарной головке – как называли этот холм, напоминающий горку сахарного песка, – среди растительности виднелись огромные цистерны с топливом, огороженные колючей проволокой.
Куцая колонна пронеслась дальше, потеряв из виду скрывшуюся за поворотом трассу Севастополь – Инкерман.
Природа, как всегда, впечатляла – холмы, сосновые рощи, аромат хвои. Так и не скажешь, что в это время в городе бог весть что творится.
– Ты пушку-то спрячь, еще шмальнешь в меня. И Марусе позвони, скажи, что мы уже здесь, на подходе, – бросил Андрей сидящему рядом Сашке, нервно крутившему в руке свой ПМ.
Череп послушался и, ничего не говоря, поглубже запихнул пистолет в карман куртки. Потом из нагрудного кармана вытащил старенький мобильник, еще монохромный, с веселенькой оранжевой подсветкой экрана и клавиш, и тут же принялся названивать жене.
– Черт! Вечно у них там связь барахлит! Не дозвониться… А! Вот, все. Алло, Машуля!
Весь разговор Андрей мог слышать только в одностороннем порядке, и что там балбесу Сашке отвечала его жена, оставалось загадкой. Солнце уже начинало садиться за горизонт, но из-за облаков, затянувших небо, уже становилось довольно темно. И перспектива соваться на незнакомую территорию ночью нравилась все меньше и меньше.
– Ну что там Маруся сказала?
– Они заперлись в ВЦ, в южном крыле. – Сашка нервно крутил в руках телефон.
– Это где?
– Это дальний от ворот край здания.
Само здание университета было заложено еще при царе Николае Втором как кадетский корпус подготовки офицеров военно-морского флота Российской империи. Но потом произошедшие перевороты и революция изменили направленность учебного заведения – в двадцатые годы здесь обучались морские летчики.
Прогремела Великая Отечественная, здание отстроили, стараясь сохранить первоначальную архитектуру, и с середины пятидесятых годов двадцатого века морской учебный корпус был преобразован в военно-инженерное училище, выпускающее инженеров-механиков для подводного флота СССР.
Развитие атомной энергетики подтолкнуло с середины шестидесятых годов начать подготовку специалистов для атомного подводного флота. А с развалом Союза атомная энергетика стала профильным направлением в деятельности института, а впоследствии – университета, выпускавшего специалистов для обслуживания атомных станций.
Само здание было одним из самых длинных в стране, – более трехсот метров в длину, и, если смотреть сверху, чем-то походило на летящую птицу. Наверное, поэтому и появилась привычка называть соответствующие концы здания левым и правым крыльями, или же северным и южным.
– Где это ВЦ, знаешь?
– Да, через итальянский дворик – и сразу налево от входа, – быстро ответил Череп, а потом, задумавшись на секунду, добавил: – На первом этаже.
– Уже легче. Что еще?
– Ничего хорошего. Их там закрылось около десяти человек – и студенты, и преподаватели. Сказала, что студенты между собой созванивались – по зданию еще в нескольких кабинетах выжившие сидят, заперлись. Но у тех, других, все намного хуже – они уже сутки без воды, в лаборантской ВЦ хоть кран есть с раковиной да чайник с чаями-кофеями… Так что Машка-то еще нормально устроилась.
– Что с зомбаками? – решил выяснить главный вопрос Андрей.
– Говорит, что много. Что в здании творится – она не знает, а вот на улице, в курилке – есть, стоят как столбики и не шевелятся. Проскочить мимо – не получится, а через все здание бежать к другому выходу – боится.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
