— А меня пугает то, что я его сняла, — призналась Александра, которая полагала, что обручальное кольцо — путо: оно привязывает, не давая взлететь, но оно же и удерживает нас от многого.
— Лекса, что дальше? Скажи нам, что делать теперь? — попросила Джейн. Она словно двигалась вспять, даже голос у нее стал звучать по-детски.
Александра взяла колоду карт таро и разложила их на ковре лицом вверх по их четырем архаическим мастям — кубки, денарии, жезлы и мечи — плюс двадцать две карты, составляющие высший аркан. Они были маленькими яркими воротами в альтернативное царство.
— Возьмите каждая по одной, — велела Александра подругам, — по той, которая напоминает вам знакомого человека, находящегося в беде и нуждающегося в помощи. Сосредоточьтесь на ней под конусом могущества и, когда почувствуете, что перешли в астральную сферу, сожгите.
— Сжечь?
Александра взяла с алтаря и подняла над головой картонку спичек, которыми до того зажигала ароматические свечи, все еще мерцавшие и распространявшие свой пахучий дымок.
— Я постаралась найти карты с самым тонким покрытием. Итак, я начну. — Она оглядела разложенные карты и выбрала дворцовую, королеву кубков, которая, с ее пустым выражением лица, могла сойти за Веронику Марино-О'Брайен, если добавить ей царственной надменности ее матери. Склонившись над картой, Александра спроецировала на ее маленькую глянцевую поверхность свой мысленный, составленный из нейронных связей, образ человека, на которого было направлено ее колдовство, и обратилась к Богине с молитвой: «Пусть она станет плодородной. Соедини ее трубы. Да передастся ей плодовитость ее родителей, Джины и милого Джо». Александра почувствовала, что услышана, Богиня низко склонилась со звездного небосвода, и ее длинные волосы заструились хвостами комет. Просительница держала картуза верхний уголок, поднеся зажженную спичку к нижнему, и когда покрытая неким химическим составом карта, нехотя, все же занялась, бросила ее в медную жаровню, где она горела голубым с зеленым ореолом пламенем, сворачиваясь трубочкой, пока не остался прямоугольничек пепла, разлетевшийся в конце концов, как сброшенный с высоты тончайший фарфор. Александра наблюдала за процессом окисления так напряженно и сочувственно, что на бровях, шее и загривке появилась испарина. Круг, который она начертала на ковре, был теперь основанием конуса могущества, представлявшегося ей вигвамом из бизоньей шкуры, раскалившимся от мескитовых веток разложенного посередине костра для приготовления пищи.
— Я следующая, — сказала Сьюки, — хотя и не особо во все это верю.
Она взяла валета денариев — юношу с самодовольным профилем. Показав карту двум другим злодейкам, закрыла глаза и сквозь покрытый тонкой пленкой клееный картон послала свое горячее пожелание, свою мольбу за покалеченного бывшего любовника Томаса Гортона. «Исцели, — мысленно приказала она. — Сотвори невозможное, как Ты делаешь при каждом рождении человека и каждом рождении любви». Она чувствовала Богиню внутри себя, чувствовала прилив сексуальной энергии и энергии продолжения рода, она воочию видела ленту ДНК, протянувшуюся из Африки и змеей ползущую вперед, в бурнородящее будущее, видела клетки, из микроскопических узелков вырастающие в прямоходящих мужчин и женщин, физически полноценных и прекрасных в каждом своем сухожилии и в каждом сосуде. Она взяла спички; пламя лениво занялось; рыжий огонь, расширяясь, карабкался вверх по картонному прямоугольнику, словно орды захватчиков на анимационной карте человеческой истории, постепенно заволакивая пузырящейся чернотой самодовольный профиль. Сьюки бросила еще не распавшийся квадрат пепла в медную жаровню, где он скорчился со слышимым шелестом в своем последнем молекулярном преобразовании. Обожженные пальцы на ее левой руке саднило — она слишком долго держала ими горящую карту. Подняв голову, она увидела, что синеватая дымка скопилась под потолком. Интересно, насколько чувствительна здешняя система пожарной сигнализации? — подумала она и вознесла мольбу Богине, чтобы та повысила порог ее чувствительности.
— Теперь ты, Джейн. Твоя очередь, — сказала Александра наставительным голосом ведьмы-матери, посредницы Природы, хотя не была уверена, что Джейн внутренне способна на доброе деяние. — Возьми карту.
Дряхлая рука Джейн потянулась к козырной карте под названием Дьявол. На ней был изображен скелет в изящной позе, с перекрещенными щиколотками, державший в руках длинный лук и стрелу размером с пику. Но рука вдруг отдернулась назад, и Джейн издала сдавленный звук, заставивший двух других ведьм моментально повернуть к ней головы; лицо Джейн налилось кровью, взгляд стал отрешенным. Потом из-под своих мужских черных бровей она гневно сверкнула глазами сначала на одну, затем на другую подругу. Выражение ее лица сделалось возмущенным. Но вслед за этим глаза закатились, а открывшийся рот почернел от излившейся в него крови.
— Детка! — закричала Александра, вдруг поняв, что любит ее и страстно желает исправить все, что пошло не так.
— Господь милосердный, — пробормотала Сьюки. Богиня испарилась. Луна, светившая снаружи через окно, склонила свой почти полный лик к невидимому солнцу. Две нагие женщины изо всех сил старались поднять тело третьей, но оно обмякло, как пустой бурдюк, несмотря на то что Джейн корчилась в конвульсиях, противясь тому — чем бы оно ни было, — что овладело ею.
— Ч-ч-черт! Как больно, — прошептала настигнутая ударом вдова. Кровь с каждым словом толчками вытекала изо рта на подбородок.
Александра вскочила, сверкнув, словно молния, трясущимся обнаженным телом, бросилась к телефону и набрала номер, который всегда находится в зоне действия, — 911.
III. Утоленная вина
Женщина на другом конце линии заверила Александру, что медики «скорой помощи» знают, где находится «Ленокс сивью апартментс». «Нужно съехать с прибрежной дороги налево, на боковую, и подняться по ней наверх», — продемонстрировала свою осведомленность диспетчер, явно расположенная поболтать. Однако прошло не менее пятнадцати мучительных минут, прежде чем сирена «скорой» послышалась сначала вдали, потом пугающе близко — ее громкий вой заглушил визг тормозов и треск гравия на подъездной аллее. В первые из этих пятнадцати минут Сьюки растирала холодеющие руки Джейн, между тем как Александра с унизительной неумелостью и отвращением пыталась вдохнуть жизнь в мокрый вялый рот Джейн и запустить снова ее сердце. Она сама чувствовала, что ее действия неуклюжи, судорожны и тщетны, хотя и пыталась точно воспроизводить эпизоды из больничных сериалов, которые много лет назад праздно наблюдала по телевизору; но что в этот момент могла она сделать, чтобы не дать Джейн еще глубже сползти в пропасть, которая неожиданно разверзлась перед ней? Прижимая ухо к тощей груди подруги, она, как ей казалось, все еще слышала булькающие звуки подземного потока. Глаза Джейн были закрыты, и тело больше не сопротивлялось своему невидимому мучителю.
В первый момент волна паники начисто смыла из сознания женщин то, что они пребывали в костюме Евы, но потом, так же, как это случилось с четой в райских кущах, они осознали свою наготу и встревожились.
