Книга Серебряный волк - Алла Гореликова

Как бы то ни было, владыки Подземелья сообразили, какой козырь попал в их нечестивые руки – и как можно использовать его в войне против короля Анри. Несчастный принц был подвергнут пытке, и зрелище это колдуны Подземелья влили в драгоценный камень: дабы любой, взглянув на сей самоцвет вблизи, смог увидеть мучения Карела. И гонец Подземелья передал камень королю, сопроводив пояснениями и требованиями.

Но король Таргалы, хотя и грозила сыну его участь поистине ужасная, отверг с негодованием требования нелюди, ибо счел их несовместимыми с честью своей. И сказал он, что лучше Карелу умереть, чем запятнать себя предательством рода людского, и что верит он, что его сын думает так же.

И тогда гномы поняли, что ничего не выиграют от мучений и смерти несчастного принца, и стали искать другие пути, дабы добиться своего.

Принца вновь пытали, и вновь муки его влиты были в драгоценный камень – но на сей раз самоцвет предназначался королеве, оплакивающей изгнание сына, но не знающей о его пленении. Ибо если для короля всегда на первом месте остается честь, и Анри был в этом истинным королем, то мать ради спасения дитя своего может поступиться и честью, и короной, и даже жизнью – своей и чужой.

Гномы не ошиблись: супруга короля Анри оказалась больше матерью, чем королевой. И поистине это стало бедствием для Таргалы, ибо королева владела ведьмовским даром. Она ответила гномам, что выполнит их требования, буде пощадят жизнь ее сына. Она соблазнила капитана королевской гвардии, доблестного и достойнейшего рыцаря – чем, несомненно, погубила его душу. И, сделав это, она убедила несчастного, что ее сын более достоин короны Золотого Полуострова, ибо готов подписать мир с Подземельем и прекратить тяготы долгой войны.

Однако боялась злокозненная королева, что капитан, хотя и пал жертвой ее чар, не захочет поднять оружие против законного своего короля. И потому она вплела ведьмовской наговор в нить судьбы короля Анри, дабы, увидев сына, он позабыл о родственных узах и обнажил шпагу, вынудив принца защищать свою жизнь – то же, что принц станет защищаться, пообещали ей гномы, ведь они тоже знались с темной наукой чароплетства. И ввязала королева черную смертную нить в гриву любимого коня короля Анри, заговорив ее так, чтобы в миг атаки конь вышел из-под власти хозяйской руки. И даже на себя самое накинула она покров чар, дабы, если придется ей вмешаться в схватку, все увидели лишь то, что она защищает собственную жизнь – и не более того. Так подготовила королева-отступница возвращение сына своего в столицу Золотого Полуострова.

Гномы же тем временем сообщили принцу Карелу, что отпустят его и даже подпишут мир с Таргалой, если поклянется он, став королем, ни в чем не нарушать мирного договора. Опальный принц не увидел большой беды в такой клятве, ведь он и в мыслях не держал восстать против власти законного короля своего и сюзерена. Кроме того, ему дали понять, что о его спасении беспокоится его отец король, и что опала, видимо, будет смягчена. И принц, не подозревая в происходящем коварного умысла, вернулся в Корварену и предстал перед королем и королевой.

И тогда исполнился злокозненный план нелюди подземной и королевы-отступницы: король, обвинив сына в измене, обнажил против него шпагу, и принц скрестил клинок с отцом и господином своим, не осознавая, что творит страшное сие деяние по воле колдунов Подземелья. И королева, дождавшись удобного мига, разыграла опасность для жизни своей и, изобразив простительный и понятный женский испуг, направила на короля всю силу своих и гномьих чар. И увидели люди, как стал на дыбы верный конь короля, как рухнул он и забился, и король Анри погиб смертью нелепой, внезапной и весьма странной для опытного всадника и умелого воина. И хотя для несведущих в чароплетстве смерть эта выглядела роковым случаем, и именно так восприняла ее Корварена, истинной виновницей гибели короля Анри следует назвать его супругу…

– Но почему королева? – растерянно вопрошает Пресветлый.

– Потому что Карел – святой, и обвинять его – святотатство. Но всё же, брат мой, хоть и спас он Таргалу, трон ее занял он не по праву. Ибо закон запрещает короноваться убийцам и их потомкам.

– И все потомки святого Карела, – медленно, словно через силу говорит Пресветлый.

– Правили и правят вопреки закону, – жестко чеканит слова брат Провозвестник. – Святая Церковь терпела сие, памятуя о деяниях и заслугах святого, чтимого всей Таргалой. Однако ныне пора положить предел неправедной власти. Ваш молодой король не чтит Святую Церковь и установления ее, не признаёт над собою власти Светлейшего Капитула. Мы намерены вызвать его на Святой Суд – и объявить лишенным незаконного наследия. Одних хроник было бы мало для такого решения – но ваш послушник поможет нам доказать истину.

– И кто же станет королем Таргалы?

– Тот, у кого сохранилось право на ее корону. Владыка и повелитель Великой Хандиарской Империи – а он, между прочим, верный сын Святой Церкви. Впрочем, юный Луи мог бы стать вассалом императора и его наместником на Золотом Полуострове…

– Он не согласится, – качает головой Пресветлый. – Молодой король горд, к наставлениям своего аббата он прислушивается даже меньше, чем к советам министров.

– Что ж, тем хуже для него.

– Так что же, война?

– Ваш король проиграет ее! – И брат Провозвестник раздвигает губы в сытой ухмылке, на краткий миг становясь неуловимо похожим на дикого кота.