Книга Знак Ганнибала - Михаил Палев

Борису очень не понравилось мое заявление.

– Ерунда! – отозвался он. – Камера немного искажает.

– Но видно же, что он даже ростом ниже, чем Паша! – возразил я.

– Я же говорю, что камера искажает! – упорно гнул свое Борис.

– Давай убедимся! – предложил я. – Выйдем во двор и поищем следы.

– Хорошо, – согласился Борис. – Толян, последи тут за порядком!

Борис взял фонарь, и мы вышли во двор. Вначале мы прошли к окну Лериной комнаты. Решетка, стоявшая на нем, валялась в сугробе неподалеку.

– Вот здесь Лера вначале выбросила в снег лыжи, затем вылезла сама. Дальше она двинулась вдоль передней стены дома, мимо крыльца. Это было опасно, ее мог заметить тот, кому вздумалось бы выйти на крыльцо. Но иного маршрута просто не существует: дорожки за домом не были расчищены, под снегом кустарник – там пробираться трудно.

Я провел Бориса к торцевой стороне флигеля и попросил его посветить на стену.

– Смотри, – показал я ему. – Решетка на окне выломана. Кто это сделал и зачем? Кто-то вылезал из гаража через это окно. Очень подходящее место: оно не освещено, тут мертвая зона для камер наблюдения. Теперь смотри вниз. Вот отчетливые следы: человек крался вдоль стены. Теперь обрати внимание вот на что….

Я поставил свою ногу рядом со следом: след, оставленный неизвестным, был явно меньше моего, сорок третьего.

– Видишь? Размер примерно сороковой.

– Ирка носит тридцать девятый, – задумчиво промолвил Борис. – А ее лыжные ботинки наверняка сорокового размера…

– Это след от обычных ботинок, а не от лыжных, – сухо заметил я и предложил: – Давай пройдем по следу.

Мы гуськом прошли по следам, тянувшимся между стеной и сугробом, образовавшимся после расчистки дорожки. Снега у стены было немного: ветер во время снегопада дул в противоположную сторону дома, где и образовались настоящие снежные заносы.

– Вот здесь он миновал ворота гаража и пошел дальше вдоль стены. А вот здесь он остановился. И даже залег на снегу, видишь? Ну-ка, посвети: похоже, что именно отсюда он стрелял в Леру. Так…. Точно, вот ямочки в снегу!

Я поковырял пресловутые ямочки в сугробе и извлек оттуда цилиндрики гильз.

– Да! Именно отсюда и стреляли в Леру! А дальше есть следы от прыжка Паши из окна. Осторожно: вон торчат осколки стекла от стеклопакета. Эко как снег разворочан!

– Гляди сюда! – указал Борис. – Вот следы идут к пулеулавливателю. Ага! Пока мы были в доме, этот неизвестный обладатель сорокового размера добрался до лыж, брошенных Лерой, и вернулся обратно. Теперь все ясно!

– Что тебе ясно? – спросил я.

– Вспомни: Ирина почти все время находилась одна! – возбужденно принялся излагать свою версию Борис. – Она практически все время сидела у себя в спальне. Короче, дело было так: Лера сдрейфила и отказалась участвовать в карсавинском заговоре. Обещанные ей за участие в аферах деньги не смогли пересилить ее страха, и Лера самое слабое звено. А слабое звено изымают из цепи и выбрасывают! Ирина украла пистолет с места убийства мужа. Она ли его убила, или это был кто-то из тех, кто счел, что смерть Алексея Карсавина решает все проблемы, – не важно. Главное, что очевидно следующее: пользуясь тем, что она практически не находилась под контролем – в отличие от всех остальных, – Ирина пробралась в гараж, дождалась, когда Лера решится на бегство, и застрелила ее из пистолета с глушителем. Затем, согласно плану, она в удобный момент забрала лыжи и передала их вместе с теплой одеждой и лыжными ботинками сорок третьего размера выпрыгнувшему в окно Паше. Затем Ирина проскользнула в дом, а Паша, укрывшись за сугробом, выждал удобный для своего бегства момент. Успешный побег Паши для карсавинского клана был очень важен: ведь все пошло совсем не так, как планировал этот клан, и требовалась срочная корректировка задумок их сообщников во «внешнем мире»! Поэтому и стало жизненно необходимым успешное бегство Паши, способного поведать сообщникам Карсавиных об изменившихся обстоятельствах игры.

– Ты в этом уверен? – засомневался я.

– Разумеется! – убежденно заявил Борис. – Факты говорят именно об этом.

– Не обижайся, но факты говорят лишь об одном: о вспыхнувшей в этом доме эпидемии двусторонней паранойи, – возразил я. – Давай сделаем так: ты выслушаешь мою версию происшедшего и тогда уже решишь, что ближе к истине, твои идеи или мои. Договорились?

– Договорились, – согласился Борис.

– Только одно условие, – предупредил я. – Дай мне сначала переговорить с глазу на глаз с Ириной и Николашей.

– Хочешь как-то согласовать их показания? – насторожился Борис.

– Просто я хочу выяснить истину, – возразил я. – В ближайший час я представлю тебе доказательства, которые полностью разрушат твою версию разгадки мотивов всех произошедших здесь убийств. Лучше пусть это сделаю я, чем тот, кто по каким-либо причинам захочет огласки дела. Ведь у тебя есть враги, не так ли?

Борис на мгновенье задумался. Что мне в нем нравилось: он был чужд политики колебаний, он быстро принимал решения. И этого его достоинства не умалял даже тот факт, что быстрые решения не всегда бывают самыми правильными.

– Хорошо, до прилета вертолета с моим адвокатом на борту даю тебе карт-бланш, – разрешил он. – Только не вздумай уничтожать улики и устраивать сговор. Я об этом все равно узнаю! Понял?

Я кивнул и направился к лестнице.

– Да, Славон! – окликнул меня Борис. – Если вдруг найдешь пистолет, то не вздумай из него кого-нибудь пристрелить.

Юмор у него такой… Ну что тут скажешь?

– Пусть Николаша ждет меня в своей комнате, – сказал я. – Можешь запереть его для надежности и поставить под окном Толяна. Так, на всякий случай.

– Николаша будет сидеть в одних трусах, – ухмыльнулся в ответ Борис. – Это удержит его от желания выпрыгнуть в окно.

* * *

Я поднялся на третий этаж и постучался в дверь Иркиной спальни. Она лежала в постели и смотрела по телевизору какой-то идиотский мультик.