Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
После этих слов Бенедикт вошел еще глубже.
— Это просто чудесно, Бенедикт. Я и предположить не могла, что это так прекрасно. Это не доставляет дискомфорта? Я имею в виду вашу рану.
Женевьева с беспокойством смотрела на него и молила Бога о том, чтобы Бенедикт не сказал ей «да» и они тут же не прекратили бы это прекрасное действо.
— Нет, напротив, вы доставляете мне неземное наслаждение. — Он повторил ее слова. Затем стал медленно и осторожно двигаться в ней, подстраиваясь под удобный ей ритм.
Действия Бенедикта доставляли ей несравненное наслаждение.
— О, как это прекрасно, Бенедикт! — воскликнула она. — Я просто схожу с ума от наслаждения. Почему я так этого боялась? Я столько потеряла, когда отказывалась от близости с вами.
Бенедикт принялся двигаться чуть быстрее, потом, видя, что не причиняет ей боли, еще быстрее. Она изгибалась и сладострастно стонала под ним.
— О, Бенедикт! — закричала Женевьева, когда он припал губами к ее соску.
Спустя минуту она достигла потрясающего оргазма. Еще никогда она не испытывала ничего подобного и чуть было не потеряла сознание от мощнейшего наслаждения.
Но Бенедикт не мог удовлетвориться так быстро. Еще минуту он продолжал двигаться, Женевьева двигалась в такт с ним, стараясь, чтобы и он испытал столь же неповторимое блаженство, как и то, что пережила она.
— О боже! Женевьева! Любовь моя! — закричал он, когда его накрыл долгожданный оргазм. Лучший в жизни. Еще ни с одной женщиной он не получал такого удовольствия. И тут ее накрыл новый оргазм. Бенедикт понял, что будет любить Женевьеву вечно. Умрет за нее, если понадобится. Она всегда будет его ангелом, его светом, его путеводной звездой.
Глава 16
— Простите, что беспокою вас, госпожа Женевьева, — раздался за дверью голос Дженкинса. Они с Бенедиктом лежали в изнеможении в постели. С тех пор как обоих накрыла волна удовлетворения, прошло уже десять или пятнадцать минут, но они никак не могли вернуться в реальность. — Крестный отец его светлости ждет в холле. Он хочет видеть господина Бенедикта во что бы то ни стало.
— Проклятье, — сквозь зубы проворчал Бенедикт.
Женевьева высвободилась из его объятий и села на постели.
— Подождите, Дженкинс! — крикнула она и, лукаво улыбнувшись, взглянула на Бенедикта.
— Но почему он не мог дождаться утра? — нахмурился Бенедикт. — На моего крестного это совсем не похоже. Хотя, возможно, ему удалось что-то узнать о тех двух слугах.
— Неужели вы успели поговорить об этом с крестным?
— Да, как раз шесть дней назад. Перед встречей с Уильямом Форстером.
Бенедикт выглядел очень взволнованным.
— Я знала, что лорд Каргил ваш крестный, но не думала, что вы с ним настолько близки и поверяете ему все свои секреты, — удивилась Женевьева.
— Да, он больше чем крестный. Он — мой лучший друг, любовь моя, — криво улыбнувшись, объяснил Бенедикт. — Но, простите, милая, мне нужно поговорить с ним наедине. Возможно, в нашем разговоре всплывет такая тайна, которую я просто не имею права пока разглашать. Может статься, я не смогу рассказать об этом даже вам.
— Эта история такая загадочная и запутанная… — задумалась Женевьева.
— Скорее это очень грустная история, — поморщившись, возразил Бенедикт. — Но сейчас я не могу вам больше ничего сказать. Ведь это не только мой секрет, в противном случае я могу подвести лорда Каргила.
— Хорошо, тогда я пока не буду задавать вам вопросов на эту тему.
— Если вы не возражаете, я попрошу Дженкинса провести лорда Каргила сюда. — Бенедикт попробовал сесть на постели, но у него ничего не получилось, и он без сил рухнул на подушки. — Наша близость утомила меня больше, чем я думал.
— Конечно, вы можете поговорить здесь. Почему я должна быть против? — С этими словами Женевьева встала с постели и принялась торопливо одеваться. — Я скажу Дженкинсу, чтобы он привел графа сюда. А сама уйду в другую комнату.
— Я говорил вам, что вы самая прекрасная женщина, какую я когда-либо встречал на своем веку? — ласково улыбнувшись Женевьеве, спросил Бенедикт.
Женевьева подошла к нему, наклонилась и поцеловала:
— Вы говорили мне об этом уже дважды за сегодняшний вечер.
— Всего лишь два раза? Я должен повторить вам это еще несколько раз. А лучше докажу своими действиями, когда граф Дармаус уйдет, — многообещающе улыбнулся Бенедикт.
Она нежно погладила его по щеке:
— Вы уже доказали сегодня вечером.
Он крепко сжал ее руку. Его прекрасные черные глаза сверкнули.
— Нам очень многое нужно обсудить, Женевьева. И не только обсудить, но и сделать. Мы приступим к этому, как только он уйдет. Надеюсь, визит графа не затянется.
— Думаю, что это будет замечательно. Мне должно это понравиться.
— И мне тоже, — кивнул он.
— Я буду в соседней комнате. Позовите меня, если вам потребуется моя помощь.
— Чем быстрее я поговорю с Дармаусом, тем раньше мы с вами сможем остаться наедине. — Бенедикт с сожалением выпустил руку Женевьевы. — И еще одно. — Бенедикт схватил ее за рукав платья, когда она направилась к двери. — Спасибо вам. Огромное спасибо.
— За что вы меня благодарите? — удивилась она.
— Вы спасли мою жизнь, — с чувством заявил он.
— Любой из ваших друзей сделал бы на моем месте то же самое, — покачав головой, возразила Женевьева. — Я просто оказалась рядом. Вот и все.
— Вы считаете меня своим другом, Женевьева? — Взгляд его прекрасных черных глаз стал пронзительным.
— Вы для меня гораздо больше, чем просто друг, — ответила она.
— Мы обязательно вернемся к этому разговору, как только граф Дармаус уйдет. Обещаю.
— Буду с нетерпением ждать.
Бенедикт посмотрел на Женевьеву с такой любовью, что у нее перехватило дыхание, а сердце радостно забилось.
Но внутренний голос подсказывал ей, что не стоит верить этим восторженным словам и нежным взглядам. Ведь он только что очнулся после шести дней беспамятства. Возможно, лихорадка до сих пор не до конца прошла. Он рад выздоровлению, испытывает к ней огромную благодарность. Но никто не знает, какие чувства у него будут, когда он окончательно придет в себя и восторг поутихнет. Не исключено, что все забудет.
Женевьева старалась не встречаться с ним взглядом. Боялась, что он прочтет в ее глазах безграничную любовь, и это станет ему неприятно. А вдруг подумает, что она не отпустит его, предъявив свои права. Для таких людей, как он, свобода — самое важное в жизни.
— Мне кажется, мы не должны сегодня больше заниматься любовью. Давайте отложим это до вашего окончательного выздоровления.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62