Книга Мед - Ляна Вечер

Я тащусь за ним, словно послушная собачонка, но не чувствую ног. И боюсь поднять глаза — посмотреть наверх.

Словами нельзя передать чувство, которое испытываешь, когда твой самый дорогой, самый близкий человек гибнет, а ты вот она… Ни хрена с этим не можешь сделать.

Я словно в бреду, во сне — в кошмаре.

Шаг, ещё шаг и… моё тело снова обретает способность чувствовать. Поясницу скручивает от дикой боли — спазм, будто нож, впивается в спину, и адские ощущения ползут к животу. Согнувшись пополам, я вою и пытаюсь дышать.

— Дин, ты чего? — Иваныч пытается меня разогнуть.

Мне больно. Джинсы между ног, на бёдрах перепачканы кровью — она хлещет из меня, как вода из крана. По крайней мере, именно так мне сейчас кажется.

— Я… — смотрю на свои окровавленные пальцы.

— Твою мать! — воет Михаил и подхватывает меня на руки.

Последнее, что я вижу — языки пламени, вырывающиеся из окон нашей квартиры.

* * *

Выбраться из горящей квартиры, когда электронная система управления домом сошла с ума — тот ещё квест. А если учесть, что я несколько не в себе после выхода из спячки, то вообще от счастья сдохнуть можно… Или не от счастья.

Лёжа на полу в прихожей, я пытаюсь отключить систему блокировки — попросту выдираю провода, с помощью которых питается мозг этой «умницы». Иначе дверь не открыть. Выбить её точно не получится — я выбрал самую надёжную… Как батя сказал — бронированную дрянь. К окнам не подойти — огонь добивает пластиковые рамы. Да и четырнадцатый этаж… Дышать почти нереально — едкий дым душит, температура в этом аду запредельная.

Спасибо, мама, что я оборотень. Человек бы уже кони двинул.

Оборотень, да. Но не бессмертный! Блокировка двери не отключается, а у меня начинается паника. Единственный выход — обернуться и попытаться раскурочить бронированное полотно. Только не уверен, что после спячки смогу стать зверем, а если получится, за последствия не ручаюсь. Шатун — это ни хрена не шутка.

Даже в таких экстремальных условиях я испытываю дикий голод. Не отожрался как следует перед спячкой, проснулся, и организм требует еду. Вокруг всё полыхает, а я жрать хочу. И это сводит с ума! Выберусь в подъезд — там за каждой дверью жрачка. Это может стать проблемой.

Но… Ира. Надо срочно линять отсюда, искать её и брать за жабры. Не сомневаюсь, что к уходу булочки эта дрянь имеет прямое отношение. Дай боги, чтобы не в последнее путешествие мою пару отправила…

Оборот проходит не без «перчинки» — так хреново мне не было ни разу за всю жизнь. Я в теле каждую косточку чувствую, каждую мышцу. Стою зверем в прихожей, затянутой дымом, и дрожу от впечатлений, а надо валить.

Берусь за уничтожение двери — я пока в своём уме — раздираю металл когтями, прикладывая всю силу, которая осталась. Чую — несёт палёной шерстью, и язык вывалился — жарко.

Есть хочу…

С диким рыком я рвусь в подъезд, но уже не знаю, зачем мне туда. Моей второй ипостаси сейчас плевать на всё, кроме голода. Медведя не пугает даже охваченная огнём лестничная клетка. Я тупо несусь через огонь к лестнице, где полно дыма — путь к еде свободен.

С нижних этажей доносятся голоса — пожарные работают. Похер на них.

Спускаюсь, а из пасти слюна капает. Наверху остался пожар и едкий дым, но здесь я чую еду. Удержаться нереально!

Сворачиваю к секции, где располагаются двери соседских квартир. Принюхиваюсь, выбирая, к кому зайти в гости… и нос сводит от аромата туалетной воды. Этот запах я знаю! Очень, сука, хорошо знаю.

Восемь кусков деревянных за сто миллилитров, а кончались эти миллилитры примерно за неделю. Ира лила на себя «Пако Робан», не экономя. За мой счёт, естественно.

Голова гудит — я хочу жрать и спать, но густой шлейф аромата духов бередит память. Инстинкты притупляются, логическое мышление побеждает — я встаю на задние лапы и принимаю человеческую ипостась. Прекрасно… Я голый, голодный и злой.

Но голова, наконец, соображает бодро — я догадываюсь, кто устроил пожар. Я собирался сменить замок в квартире, но он, падла, электронный. Надо было согласовать замену с домуправой. Небыстрое это дело. Я тупо не успел.

Ну, чо, Ириш, смыться не удалось?

Ира знает этот дом как свои пять пальцев. Новостройка нафарширована камерами видеонаблюдения, но есть здесь и слепые зоны. Мы с Ирой специально их искали. Люблю я потрахаться в общественных местах, что поделать.

Двигаюсь к закутку, где есть дверь. Почти как в коморке папы Карло, ага. Золотого ключика у меня нет, но он и не нужен. Открыто.

Выхожу на застеклённую лоджию — это техническое помещение, ею пользуется только персонал дома. Здесь есть вёдра, тряпки, швабры и нет камер. Ни одной. Идеально, чтобы спрятаться, если нет возможности сбежать.

Полумрак. За окнами снегопад. А что у нас тут? Правильно — стойкий яркий запах «Пако Робан». Я делаю несколько шагов к коробкам, наставленным друг на друга — за ними кто-то есть, и этот кто-то сильно напуган.

Ира сидит на холодном бетонном полу, она почти вросла в угол — смотрит на меня снизу вверх, а губки нервно дёргаются. Я вынимаю у неё из руки телефон, сбрасываю звонок и смотрю на номер — сто двенадцать. Ладошкой экран прикрыла, чтобы свет не было видно, и звонила в службу спасения.

Что-то мне подсказывает, что Ира не пожарных вызывать собиралась.

Ломаю дорогущий смартфон, как сухарик, выбрасываю кусочки металла и стекла.

— Гад… — шипит Ирина.

Мои пальцы сжимаются на хрупком плече — я рывком поднимаю её. Ира не может стоять без поддержки, за меня цепляется. Что, ножка болит? Теперь ясно, почему дрянь здесь пряталась. Огонь до этажа добраться не успеет — пожар потушат, камер нет, и про помещение вряд ли вспомнят. Когда всё стихнет, можно уйти незамеченной.