куда больше, чем многие из них. И пока ты думаешь, что я заблуждаюсь, ведомая своей детской неопытностью, я пытаюсь проявить хоть немного смелости, чтобы понять, куда двигаться дальше и как правильно стоит делать.
— И что же ты решила? — не переставала возмущаться мать.
— Я хочу переехать. — женщина недовольно вздрогнула словно от грубого тычка в бок, но, несмотря на провокации, Джейн вещала достаточно рассудительно — К реализации готовится одна вещь, о которой ты не знаешь, но которая очень важна для меня. И я понятия не имею, как сложится дальше жизнь, но хочу положить максимальное количество сил на достижение поставленной мной задачи.
Догадывалась та о таинственных делах дочери или нет, было не ясно, но природная слабость перед истинным положением дел не позволяла утолить любопытство и спросить напрямую о главном.
— Стоит ли полагаться на волю случая? — лишь произнесла женщина, обращаясь скорее к Богу.
Её беспомощное замешательство натолкнуло Джейн на мысль, сколь строгих и понятный правил была жизнь её матери, и как горячо та боялась неопределённостей. Воспитывая дочь одна без помощи и совета, она выстроила понятную себе модель, где всё было чётко и структурировано. Где была стабильность и надёжность, и не пугала воля других и какого-то там случая. Поэтому они с отцом не сошлись, он был слишком бессистемным и сумбурным. И кажется, им в итоге удалось устроить свою жизнь так, как хотелось, не случилось только принять непохожесть и не злиться друг на друга.
— Тебе нет. — прошептала девушка — Просто положись на меня, хотя бы попробуй.
Вспоминая детство, обрывки из прошлого, доходившие не всегда в понятном и различимом виде, забавно было осознавать, что именно мама, если так посудить, положила начало такой страстной любви к книгам своей дочери.
— Помнишь, ты мне в детстве читала? — с неуверенной улыбкой Джейн приблизилась к маме — И не какие-нибудь сказки, а Гюго, Мольера, Данте?
— Да. — женщина робко засмеялась, хмуря глаза от потуг пробудить воспоминания — Сказки тебя не увлекали, ты так быстро нащупала их закономерности, что, в конце концов, тебе стало неинтересно, и вместо того, чтобы засыпать, ты придумывала свои сюжеты и буквально принималась меня перебивать.
— Это ведь ты научила меня любить книги. — это простая истина так долго не хотела признаваться от обид, что звучала почти абсурдно.
— Это ты к чему?
— Да так, просто. — она кротко улыбнулась — Спасибо тебе.
— Так забавно, я надеялась просто тебя убаюкать, а ты, вслушиваясь в “Собор Парижской богоматери”, лежала тихонько, размышляла о чём-то. Что-то там ты в своей маленькой головке понимала. — они обе радушно засмеялись, чего уже давно не делали вместе.
— Я знаю, что не всегда оправдываю твои ожидания, но, как бы то ни было, всё равно, я люблю эту жизнь благодаря тебе. Ты можешь довериться мне, хоть раз?
Миссис Морел помрачнела, сев на стул, она ссутулила плечи и заговорила ровным тоном с налётом удручённого принятия:
— Знаешь, дети не всегда понимают, как сложно быть для них примером. А ведь родители часто не совсем адекватно любят и проявляют заботу. И хоть понимают свои упущения, изменить курс уже не могут. Я очень рада, что ты такая, и, поверь, ты превосходишь все мои ожидания. — но, вскочив и позабыв о грусти, она, словно воодушевившись, с усмешкой добавила — Знаю, ты хочешь сменить обстановку, начать самостоятельную жизнь, но тебе придётся принять и тот факт, что я буду названивать тебе по несколько раз в неделю и задавать глупые вопросы.
— Договорились.
Мама помогла разобрать вещи, что курьером прислал Ник, и собраться в дорогу. Не сказав ни слова о профессоре и болезненном разрыве, она, с присущей ей лёгкостью, лепетала обо всём на свете, вспоминая детство и юность, свою и своей дочери. Казалось, им обеим было нужно общество друг друга, без трусости и былых обид. Но, вероятно, счастье тем и слаще, что достаётся непомерным трудом и так быстротечно. А потому они расстанутся, лишь слегка его коснувшись.
На новом месте Джейн задержалась недолго. Дела с книгой шли замечательно, она стала активно продаваться, чем приносила неплохие деньги. Это позволило снять уже не комнату, а квартиру, с хорошими условиями, и принять ещё одно непростое решение. Уйти с работы официантки и продолжить писать так, будто это и есть работа.
Без пристального надзора матери и её тяжёлого мнения, что всегда так и норовило излиться потоком морализаторства, принимать решения, пусть даже столь непростые, оказалось не так сложно. И уже через год вышла в свет вторая книга.
В писательстве Джейн ощущала себя наполненной и живой, она создавала персонажей, с которыми общалась, в которых влюблялась, и чьими жизнями дорожила. И, как выяснилось опытным путём, одиночество не тяготит, если найти себя и познать частичку маленького личного счастья.
Конечно, счастье — весьма сложное явление, и чтобы найти его, порой приходится скитаться целую жизнь, без карт и указателей, без помощи и примера. Но даже маленькая её часть стоит того, чтобы перестать бегать от самого себя.
За изданиями романов и сборников последовало признание критиков и публики. Многие собирались в книжные клубы и обсуждали новинки из мира бестселлеров, предрекая выпуски продолжений излюбленных историй.
Люди писали слова благодарности, задавали вопросы и просили всё новых работ, чем неимоверно подстёгивали продолжать. Даже когда неуверенность в правильности выбранного пути, в моменты плохого настроения, брала вверх и заводила в привычную ракушку.
Единственное, чего, пожалуй, не хватало — это близости и понимания, но их отсутствие девушка компенсировала ярой вовлеченностью в работу. Бывало, на мероприятиях, посвящённых литературе, на конкурсах или выставках, кто-то подходил, одаривал вниманием, угощал и осыпал комплиментами. Но ни один не смотрел в глаза так, чтобы, заинтересованно смакуя, прочитывать страницу за страницей, срывать напускные манеры и жаждать погружение на глубину скрытого мироздания.
Все они были милы, но недостаточно…
И оттого немного напряженная ладонь всегда придерживала телефон, что никогда не звонил.
Эпилог
Спустя три года
Ранним утром солнце щадяще пощипывало глаза от недосыпа. В холле отеля, где остановился Ник, персонал уже вовсю суетился перед неминуемым пробуждением постояльцев. Милая девушка на ресепшене протянула ключ и, улыбнувшись, не оголяя зубов, проворковала:
— Так, мистер Мартен, бронирование на сутки, выезд вечером, так что вы можете отдохнуть перед встречей, мы позвоним вам в номер, чтобы напомнить о мероприятии.
— Конечно — забрав протянутый предмет, мужчина, одолеваемый зевотой, прикрыл рот ладонью с ключом, в другой руке сжимая сумку с вещами.
Он не любил оставаться
