буду владеть им.
Как только мы оказываемся внутри, я быстро снимаю с него футболку и провожаю взглядом его гладкие мышцы, испорченные лишь моими отметинами.
— Ты такой горячий, малыш. Я хочу вылизать тебя до блеска.
Он стягивает с меня толстовку, его пальцы касаются моей груди, исследуя мышцы.
— Я, блять, ненавижу тебя.
— М-м-м. Говори со мной грязно, — я покусываю его нижнюю губу и мучительно медленно тяну молнию вниз по его твердому члену.
Я мучаю его, наслаждаясь каждым вздрагиванием и мучительным звуком, который вырывается из него.
Брэн сжимает мой член в штанах, затем разжимает пальцы, просовывает руку внутрь и сжимает в кулаке мой член, поглаживая его.
— Блять, малыш. Твоя рука ощущается так хорошо.
Он наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Лучше, чем Саймона?
— Лучше, чем чья-либо другая, — я борюсь с ухмылкой, которая рвется на поверхность, целуя его горло и посасывая его адамово яблоко. Он шипит сквозь зубы и откидывает голову в сторону, чтобы дать мне лучший доступ.
Я продолжаю спускаться вниз, целуя, покусывая и царапая его ключицы и соски, пока он не начинает дрожать, но продолжает гладить меня, крепко сжимая.
Все еще наслаждаясь одним соском, я вытаскиваю его член, дразня крайнюю плоть большим пальцем, пока не нахожу скрытую дырочку, затем прижимаю его к своей головке и направляю, чтобы он терся о мой член.
— Умф… Блять, — выдыхает он, его губы раздвигаются, когда мой пирсинг проникает в прелестную дырочку, и я трахаю его член своим.
— Тебе приятно, малыш?
Он кивает, но я не думаю, что он отдает себе отчет в том, что делает, когда двигается в ритм со мной. Его губы находят мои, и он громко целует меня. Влажные, хлюпающие звуки совпадают с нашей кульминацией, когда мы кончаем друг с другом.
Как этот засранец может быть таким податливым, когда его тело разговаривает с моим? За пределами пентхауса, он ведет себя так, будто я невидимка, но, когда я прикасаюсь к нему, целую его, он весь мой.
Мой, чтобы брать.
Мой, чтобы владеть.
Блять, мой.
— Я должен войти в тебя, малыш, — я отстраняюсь и тащу его к кровати.
Брэн не протестует, когда я толкаю его в положение на коленях перед кроватью, его грудь на матрасе, а мускулистая задница поднята вверх.
— М-м-м. Оставайся так, — я шлепаю его по заднице и не упускаю из виду, как он прикусывает губу, следя за моими движениями.
Взяв из ящика смазку, я проскальзываю к нему сзади и размазываю ее между его ягодицами. Мои пальцы обводят его анус, а затем проникают внутрь под мелодичный звук его стона. Мой прекрасный принц обожает, когда его попка наполнена, будь то моими пальцами или членом. Я чувствую, как его дырочка заглатывает мои три пальца, сжимаясь и натягиваясь, искушая меня.
Но я не тороплюсь, подготавливая его. Я медленно трахаю его пальцами, мой член скользит вверх и вниз по его дырочке, пока я целую его затылок, позвоночник и ягодицы, лижу и покусываю, оставляя столько моих следов, что он никогда не сможет от них избавиться.
Не сейчас. Никогда.
Мой. Он, блять, мой. И каждый, кто увидит эти следы, будет знать, что он занят.
Принадлежит кому-то.
На него уже претендуют, блять.
— Нико…
Иисус, блять, Христос. Мне нужно сделать паузу и прийти в себя, иначе я кончу ему в задницу, как гребаный подросток.
Я, блять, обречен.
Он стонет мое имя, и я схожу с ума.
— Да, малыш?
— Сделай это, пожалуйста.
— Что сделать?
— Вставь в меня свой член.
— М-м-м. Блять, — я разжимаю пальцы и раздвигаю полушария его задницы. — Скажи это еще раз.
— Просто трахни меня уже, ты, гребаный ублюдок.
— Ты сводишь меня с ума, малыш, — я ввожу свою головку внутрь, и он дергается, его задница извивается на моем члене, пытаясь поглотить меня целиком. — Твоя жадная задница создана для меня, — я вхожу в него на всю длину, вытягивая из него стон. — Только для меня.
— Умм… Блять… Блять…
— Посмотри на меня, малыш.
Брэн поворачивает голову, его прикрытые веками глаза встречаются с моими, когда я хватаю его за бедра и подаюсь вперед с неглубокими толчками.
— Вот так. Почувствуй, как я трахаю тебя.
Он стонет, и этот звук так чертовски эротичен, что я удивляюсь, как я вообще продержался. Брэн может быть тихим, но в постели он чертовски громкий. Он издает такие звуки, которые я чаще всего не могу разобрать, но это значит, что я хорошо его трахаю. Так, как он хочет.
И я схожу с ума от этого.
Есть что-то такое в том, чтобы владеть таким отстраненным, зажатым засранцем, как Брэн. Это захватывает, но и вознаграждает. То, что я один вижу, как он разваливается на моем члене, лучше любого наркотика.
— Сильнее, — бормочет он, его бедра подрагивают, когда он трется членом о кровать.
— Что ты только что сказал?
— Трахни меня сильнее. Не жалей меня.
— Малыш. Если ты и дальше будешь так говорить, я надеру тебе задницу.
— Обещания, обещания.
Я разражаюсь смехом, и он улыбается, но это перерастает в стоны, когда я выхожу, пока внутри не остается только моя головка, а затем вхожу до упора. Изголовье кровати бьется о стену от силы моих толчков.
— Уммф… Я… блять…
— Тебе нравится?
Он проигрывает битву и зарывается головой в простыни, кивая и издавая приглушенные звуки.
Держа одну руку на его бедре, я тянусь к нему и оттягиваю назад за пучок его волос.
— Смотри на меня, когда я тебя трахаю. Ты ведь хотел грубо, да?
Он кивает, его лицо покраснело, губы приоткрылись.
— Поцелуй меня, малыш.
Он оттягивает зубами мою нижнюю губу и погружает свой язык в мой рот, пока я вхожу в него с интенсивностью безумца. Звук его задницы, шлепающейся о мой пах, наполняет воздух и лишает меня рассудка.
Я трахаю его жестко, глубоко, пока он не начинает вырываться из моего рта, издавая звуки и слова, значение которых, как мне кажется, даже он не знает.
Мне нравится, как он полностью расслабляется, когда мои губы встречаются с его губами. Мне нравится, как его мышцы сжимают меня, словно тиски, высасывая и заглатывая целиком.
— Т… твои пирсинги… — хрипло произносит он мне в губы, пока тянется к своему члену и неистово поглаживает себя.
— Как они тебе, малыш?
— Они так чертовски хороши… Блять… ты так чертовски хорош, Нико.
Мне конец.
Абсолютный конец.
Полностью уничтожен.
Мои бедра дергаются, и я вхожу в него быстрее, жестче, грубее. Так, как ему нравится.
