— Понятия не имею. — Гарри постарался изобразить на лице легкое изумление.
Глаза Снегга впились в самые зрачки Гарри. Вот так следует смотреть на гиппогрифа — кто кого переглядит. Гарри изо всех сил старался не моргнуть.
— А потом мистер Малфой увидел весьма странное привидение. Можете вообразить, Поттер, что это было такое?
— Не могу. — Гарри старался держаться как можно естественнее.
— Это была голова, Поттер. Ваша голова, она парила в воздухе.
Воцарилось долгое молчание.
— Может, ему надо обратиться к мадам Помфри? — первым заговорил Гарри. — Раз ему мерещатся такие…
— Что же ваша голова могла делать в Хогсмиде? — мягко промолвил Снегг! — Вашей голове запрещено там появляться. Равно как и всем остальным частям тела.
— Я это знаю, профессор. — Гарри сделал над собой усилие и стер с лица малейшие признаки виновности и страха. — Похоже, у Малфоя галлюци…
— Малфой не страдает галлюцинациями! — рявкнул Снегг и, опершись ладонями в подлокотники стула, на котором сидел Гарри, нагнулся к нему, так что их лица чуть не соприкоснулись. — Если ваша голова, Поттер, была в Хогсмиде, значит, и вы, весь целиком, там были.
— Я все время находился в башне Гриффиндора, как вы мне велели.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
На это Гарри ничего не ответил. Губы Снегга искривила ядовитая усмешка.
— Ну так вот. — Снегг выпрямился. — Весь волшебный мир, начиная от министра магии и кончая завхозом, делает все, чтобы уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. А знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. Пусть простые смертные беспокоятся о его безопасности? Знаменитый Гарри Поттер ходит, где ему вздумается, не утруждая себя мыслями о последствиях.
Гарри не открывал рта. Снегг хочет вырвать у него признание. Этого не будет. У Снегга нет никаких доказательств — пока нет.
— Как вы похожи на своего отца, Поттер. Просто удивительно! — неожиданно сказал Снегг, и глаза у него сверкнули. — Он тоже был на редкость высокомерен. Немного удачливее других на площадке для квиддича, а гонору сколько! Так важно разгуливал по школе в окружении друзей и поклонников… Да, сходство прямо-таки сверхъестественное!
— Мой отец не важничал, — не сдержался Гарри. — И я тоже.
— И школьный устав был не про него писан, — продолжал Снегг по праву сильнейшего, его худое лицо искажала злоба. — Правила ведь для других, для людей попроще, а не для победителей в Кубке школы. Упивался собственным величием…
— Замолчите сейчас же! — Гарри вскочил на ноги. Его захлестнула ярость, какую он ни разу не испытывал с тех пор, как убежал с Тисовой улицы. Лицо у Снегга окаменело, черные глаза метали молнии.
— Что вы сказали, Поттер?
— Сказал, чтобы вы замолчали. Вы не смеете так говорить о моем отце! Я знаю о нем всю правду. Он спас вашу жизнь! Мне рассказал Дамблдор! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было!
Лицо Снегга, не отличавшееся яркостью красок, стало совсем серым.
— А директор школы не рассказал тебе, при каких обстоятельствах твой отец спас мне жизнь? — прошипел он. — Он, видно, посчитал, что подробности слишком ужасны для ушей бесценного Поттера.
Гарри прикусил губу. Он не знал подробностей и не хотел в этом признаться. Но Снегг это сразу понял.
— Я не допущу, чтобы у вас так и осталось неверное представление о вашем отце. — Лицо его передернула ненавидящая усмешка. — Вы, наверное, вообразили себе геройский поступок?! Тогда позвольте мне внести некоторую поправку в ваше представление. Ваш драгоценный отец и его друзья решили сыграть со мной веселую шутку… Она могла бы кончиться моей смертью, если бы ваш отец в последнюю минуту не опомнился. Ничего доблестного он не сделал. Всего-навсего спасал свою шкуру вместе с моей. Удайся их шутка, он вылетел бы из школы.
Снегг оскалился, обнажив желтые неровные зубы.
— Выверните карманы, Поттер! — неожиданно приказал он.
Гарри не шевельнулся. Его точно оглушил ударом в ухо.
— Выверните карманы, иначе мы сейчас пойдем к директору школы!
Гарри повиновался. Похолодев, он достал и карманов пакет с побрякушками из «Зонко» и Карту Мародеров.
Снегг взял сначала пакет.
— Мне это дал Рон. — Хорошо бы Рона предупредить до того, как Снегг его увидит. — Он купил это, когда был там прошлый раз.
— Вот как! И вы с тех пор носите этот подарок в кармане? Как трогательно! Ну а это что?
Снегг взял Карту. Гарри собрал все свои силы, чтобы у него в лице не дрогнул ни один мускул.
— Просто кусок пергамента, — пожал он плечами.
Снегг перевернул его, не сводя с Гарри глаз.
— Зачем тебе этот ветхий пергамент? Не выбросить ли мне его в огонь? — Снегг протяиул руку к камину.
— Не надо! — живо отозвался Гарри.
— Ну что ж! — Ноздри у Снегга задрожали. — Это, наверное, еще один драгоценный подарок от Уизли. А может, это некое послание, написанное невидимыми чернилами. Или инструкция, как проникнуть в Хогсмид, минуя дементоров?
Гарри потупился. Глаза у Снегга горели недобрым огнем.
— Посмотрим, посмотрим, — говорил он, вынимая волшебную палочку и разглаживая кусок пергамента на столе. — Поведай свой секрет! — Снегг коснулся палочкой пергамента.
Ничего не произошло. Гарри сжал руки, чтобы унять в них дрожь.
— Откройся мне. — Снегг постучал палочкой.
Пергамент оставался девственно-чистым.
Чтобы успокоиться, Гарри несколько раз глубоко вздохнул.
— Профессор Северус Снегг, декан этого факультета, приказывает открыть ему всю содержащуюся в тебе информацию! — Снегг изо всех сил ударил палочкой по Карте.
И по гладкой поверхности Карты вдруг побежали слова, как будто их выводила чья-то невидимая рука.
М-р Лунатик приветствует профессора Снегга и нижайше просит не совать длинного носа не в свои дела.
Снегг остолбенел. Гарри смотрел на послание как громом пораженный. Но Карта на этом не остановилась.
М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снегг урод и кретин.
Со смеху умрешь, будь ситуация не столь серьезной. А пергамент между тем строчил свое:
М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором.
Гарри в ужасе зажмурился. Когда он открыл глаза, на пергаменте появилась еще одна надпись:
М-р Хвост кланяется профессору Снеггу и советует ему, чертовому неряхе, вымыть наконец голову.
Гарри замер в ожидании грозы, которая вот вот должна была разразиться.
