Миссис Клеменс жила в нижнем этаже. Внутри сияла безупречная чистота, на кухне все просто выскоблено. И все белого цвета – встроенные шкафы, столы, микроволновка, посудомоечная машина. В гостиной французские окна выходили в заросший садик. С ручки двери, ведущей в гостиную, свешивался маленький бордово-голубой вымпел «Уэст Хэм» – оживляющее красочное пятно в этом стерильном окружении.
– Кто еще, как вы считаете, несет ответственность за смерть Натана, миссис Клеменс?
– Да Терри Джеймс, разумеется. Крис Гейл убил Натана, потому что ему приказал это сделать Терри Джеймс. Но против него, конечно, никто не станет давать показания.
– А зачем Терри Джеймсу могло понадобиться убивать Натана?
Последовала пауза. Миссис Клеменс посмотрела на каминную доску, на Натана-ковбоя, целящегося из игрушечного пистолета в воображаемых индейцев. Она достала из пачки сигарету и зажгла ее тихим щелчком позолоченной зажигалки.
– Я не так глупа, – сказала она наконец. – Кое-кто смеялся над тем, что написали в газетах о моих высказываниях в суде. Они, наверно, решили, что я дура или вру, или то и другое вместе. Всем было известно, чем занимался Натан – торговлей наркотиками. Я иногда находила у него в комнате пакетики с таблетками. Я не так глупа. Но он не всегда был таким. Он ведь не родился наркоторговцем! Натан любил ездить с отцом на рыбалку. Он купил мне вот это…
Она показала на фарфоровый башмачок на каминной доске с воткнутым в него пластмассовым цветком и надписью «МАМА» сбоку.
– Действительно… э-э… очень мило, – соврал Ник.
– Он купил мне это, когда они со школой ездили в Маргейт.
Ник вспомнил, как они в школе ездили в Маргейт, как вывинчивали лампочки в вагонах поезда и выбрасывали их из окна. Вспомнил, как Эндрю Хьюз исчез под кучей волтузивших его мальчишек, которые и сняли с него очки. Ник вспомнил свое чувство облегчения, что это происходило не с ним. Жертвы школьного хулиганства – что с ними потом случилось? Какими они стали, когда выросли?
– Почему Терри Джеймс желал смерти вашего сына? – повторил Ник.
– Это было как-то связано с наркотиками. И деньгами. За неделю до того, как все произошло, пара этих типов явилась сюда, бахвалясь, и потребовала Натана.
– Одним из них был Крис Гейл?
Миссис Клеменс заколебалась.
– Нет, – призналась она наконец. – По-моему, его звали Роджер. Но они все одинаковы. Я спросила Натана, но он сказал, что просто вышла неразбериха и он все уладит. Он всегда считал, что может все уладить.
– А вы не знаете, почему эти люди были им недовольны?
– Как я поняла, они предполагали, что Натан продавал у них в клубе наркотики. А Терри Джеймсу это, естественно, не понравилось. – Миссис Клеменс глубоко затянулась сигаретой. – Потом кто-то отравился тем, что там купил, и они свалили вину на Натана. В ту ночь, когда сын погиб, они приехали сюда за ним. Они забрали его и повезли в клуб. «Мама, не волнуйся, – сказал он мне перед уходом, – все улажено». И больше я его в живых не видела. – Она стала разглядывать фотографии на каминной доске.
– Да, это, должно быть, тяжело… – Ник смотрел в свой блокнот. – А что с этой девушкой, Джоан Салливан? Она говорит, что Натан приставал к ней и поэтому Крис вывел его на улицу.
– Чепуха, у них в тот вечер все заранее было продумано. А то, что сказала эта дешевая шлюшка, это был просто предлог, чтобы вывести Натана наружу.
– Возможно. – Ник пожевал кончик авторучки. – Но зачем такие сложности? Почему просто не вывезти его куда-нибудь за город? Наверняка они так раньше делали.
– Не знаю. Знаю только, что Терри Джеймс заставил Криса Гейла совершить это убийство и что Джоан Салливан как-то в этом замешана. Я сказала об этом полицейскому. Кинч? Так его звали? Но он и слушать не пожелал. Он заявил, что идти по этому пути нет никакого смысла, потому что против Джеймса нет свидетельств. Но он-то знал, он знал, что это был Терри Джеймс.
– Кинч так сказал? – Ник вспомнил слова Кинча о том, что Крис вывел Натана на улицу из-за девушки. Он ни словом не обмолвился, что между Натаном и Терри Джеймсом существовали трения. Возможно, это не так уж и важно. Кусочки истины разбросаны кругом, как алмазные крупицы среди битого стекла. Сначала ему нужно разобраться, где правда, а потом – соединить ее фрагменты вместе. Пока он знал лишь, что Джеймс привез Натана в этот клуб и что у него имелись мотивы для убийства. Джоан Салливан пожаловалась Крису на Натана, и Крис вывел того на улицу. Даже сам Крис это признавал. Затем либо Крис убил Натана, либо это сделал кто-то другой, уже после того, как Криса оттащили от него. Но обвинить Криса было выгодно всем – он стал козлом отпущения, с какой стороны ни посмотри на это. Все могли хранить заговор молчания, но вместо этого остальные охранники поспешили обвинить во всем одного человека. В случае Терри Джеймса это должно иметь какое-то отношение к Джоан Салливан.
– А что, если Крис не совершал этого? – спросил Ник миссис Клеменс. – Вас ведь наверняка не обрадовало бы, узнай вы, что наказание за страшную смерть вашего сына отбывает не тот человек?
– Но ведь это он убил! – свирепо воскликнула миссис Клеменс. – Он убил моего сына!
В комнате внезапно потемнело: солнце зашло за тучу, и на сад упала тень. Миссис Клеменс закуталась в кофту. Ник понимал, что без веры в то, что хоть кто-то понес заслуженное наказание, она оказалась бы в полном отчаянии. Она цеплялась за виновность и последующее заключение в тюрьму Криса Гейла как за маленький золотой самородок, сияющую правду – отполированную и вычищенную, как все украшения и ярко-белые поверхности в ее доме. Допустить возможность иного означало бы признать полное свое бессилие и горькое поражение. Даже если в тюрьму посажен не тот человек, это лучше, чем если бы совсем никто не был посажен. Миссис Клеменс убедила себя в том, что удары наносил именно Крис Гейл, и хотя она знала, что главный заказчик убийства остался безнаказанным, она знала также, что кто-то расплачивается за содеянное. Кто-то наказан. Правосудие вышло с завязанными глазами и протянутыми в стороны руками и натолкнулось на Криса Гейла. Теперь он сидел за решеткой и разрабатывал свою философию об ангелах-хранителях.
– Хотите посмотреть комнату сына?
– Простите? – «Нет ни малейшего желания», – подталкивал его сказать бесенок.
– Посмотреть его комнату. Натан недолго в ней прожил. Но там все сохранено, как было.
– Это будет очень интересно, – неискренне пробормотал Ник.
Комната Натана Клеменса оказалась в точности такой, какой он ожидал. Остатки детства на стенах – портрет Бобби Мура[84], вырезанные из журналов фотографии киноактрис, фотография Натана на рыбалке с отцом, потрепанная коробка с игрой «Четыре в ряд». В воздухе стоял химический запах лаванды от средства, которым мать наводила чистоту в комнате.
