этаже. Фан Му прикрыл рот рукавом и быстро побежал к левому крылу.
На площадке третьего этажа в лицо ему ударила волна жара, к которой примешался запах горелой плоти. Повсюду на лестнице были разбросаны тлеющие стружки и всякий хлам. Знакомый третий этаж теперь был похож на ад.
Когда он свернул в коридор третьего этажа, перед ним полыхало пламя. Раскаленный воздух смешался с дымом и копотью, отчего Фан Му стало почти нечем дышать.
Кто-нибудь пострадал или… уже мертв?
Фан Му прикрыл лицо рукой и, не обращая внимания на огонь вокруг, быстро зашагал вперед.
Дверь их комнаты разлетелась на куски, изнутри вырывались языки пламени и густой дым, горели двери нескольких соседних комнат. Настоящее море огня.
Увидев все это, Фан Му едва не помутился рассудком. Ноги его задрожали, и через некоторое время он едва смог выдавить из горла несколько слов:
– Есть кто-нибудь…
Он замолчал, едва эти слова успели слететь с губ, и остановился как вкопанный; его зрачки мгновенно сузились.
Сквозь сполохи огня и завесу дыма он увидел человека, сидящего на корточках у входа в комнату 352 и внимательно смотрящего внутрь. В свете пожара черты его лица казались жесткими и холодными, а желваки слегка подрагивали.
Это был У Хань.
Несмотря на то что Фан Му мысленно готовился к этому, он потерял дар речи на мгновение, а потом заорал:
– Это ты!
У Хань повернулся. Когда он увидел Фан Му, его лицо стало бесстрастным. У Хань нахмурился и оглядел своего соседа так, словно тот был незваным гостем, прервавшим его ужин.
– Ты все сильнее достаешь меня, Фан Му.
Все то же знакомое лицо, но теперь У Хань казался ему чужим.
Третий брат медленно встал и широким жестом указал в сторону горящей комнаты:
– Достаточно… ярко?
Только теперь Фан Му заметил, что внутри лежат два обгоревших скрюченных человека. Его губы задрожали, а сердце бешено заколотилось.
– Они… они…
Лицо У Ханя было спокойным, как будто он говорил о чем-то, не имеющем к нему никакого отношения.
– Четвертый брат, Ван Цзянь и… эта. – Он ткнул пальцем в сторону стены напротив двери, где лежал обугленный и почерневший труп – судя по всему, Сунь Мэй.
Перед глазами Фан Му внезапно потемнело. Он прислонился к перилам лестницы и едва удержался на ногах.
– За… что?
У Хань пожал плечами:
– Стоило бы спросить у этой глупой тетки.
Он легкой походкой, словно прогуливался по двору, подошел и пнул ногой тело Сунь Мэй, а потом вдруг понизил голос:
– Это случилось в прошлом семестре. Она хотела рассказать мне что-то такое, чего никто не должен знать, поэтому написала мне письмо и подсунула в мою сумку. Но я его так и не прочел. В тот день я пошел в библиотеку вернуть книгу. Думаю, письмо застряло в ней.
– «Международная экономика и международная экономическая политика!» – воскликнул Фан Му.
– Да. – У Хань улыбнулся. – Вообще-то ты правильно догадался… Убийственный формуляр!
Мысли Фан Му бешено закрутились. Имена читателей появлялись одно за другим.
Чжан Годун, Ван Пэй, Ци Юань, Лю Босун, Ляо Чуан, Цзоу Ци и У Хань. Затем появились Тун Цянь, Чжоу Цзюнь, Сун Фэйфэй, Чэнь Си, Фан Му, Ван Цзянь, Чжу Чэнцян.
– Седьмой, – хриплым голосом сказал Фан Му. – Ты седьмой читатель. А остальные должны умереть!
У Хань покачал головой:
– Когда я пошел в библиотеку, чтобы посмотреть книгу, то не нашел письма. Наверное, его забрал кто-то из студентов, кто читал ее после меня. Это могли быть только Тун Цянь, Чжоу Цзюнь и Сун Фэйфэй.
Парень слегка повернул голову в сторону; выражение его лица было мрачным, словно он вспоминал нечто, что заставляло его содрогаться и по сей день.
– Вскоре после этого стало понятно, почему мне не дали поступать в базовую группу. Я понял, что кто-то использовал против меня это письмо. И… – он внезапно повысил голос, а черты лица исказила гримаса, – намерен и дальше меня позорить!
– То есть ты убил всех… – Фан Му посмотрел на него, испытывая сильнейший шок, – только из-за этого?
– А тебе мало?! – зарычал У Хань. – Я уже предупреждал, что никто не сможет унизить меня, даже на одно мгновение!
– А как же остальные? Чэнь Си, Четвертый брат и Ван Цзянь? – Глаза Фан Му покраснели так, будто в них разом полопались все сосуды. – Ты же знал, что они не могли видеть письмо, так почему же убил их? – хрипло прокричал он. – Просто из ненависти?
У Хань рассмеялся и покачал головой, словно вопрос Фан Му заставил его почувствовать себя одновременно беспомощным и сконфуженным.
– Фан Му, мне всегда было трудно с тобой общаться, и раньше я считал тебя умнее остальных… Но теперь ты разочаровал меня, дружище!
Он медленно подошел к Фан Му и наконец встал в нескольких метрах от него.
– Разумеется, дело вовсе не в ненависти. – Его взгляд был одновременно снисходительным и сострадающим. – Ведь письмо я потом нашел.
– Что? – Глаза Фан Му расширились. – Когда?
– После убийства Тун Цянь я случайно нашел его под кроватью.
– Я не понимаю… – Фан Му был совершенно сбит с толку. Три года он жил бок о бок с исчадием ада…
У Хань громко рассмеялся, как будто услышал невероятную глупость. Он даже закашлялся от смеха.
– Все из-за тебя, мой дорогой друг!
– Из-за меня?
– Да. Потому что ты нашел библиотечный формуляр, а я в это время как раз начал получать удовольствие от этой игры. – У Хань протянул руки, как будто приветствовал давно потерянного друга. – Ты добавил несравненно прекрасную сцену к этой моей пьесе, и, когда я уже не мог насытиться этой игрой, именно ты дал мне повод продолжать ее. – Он говорил негромко, лицо его стало мечтательным. – Убийственный формуляр! Можно ли придумать что-то более захватывающее, чем это? Поверь мне, Фан Му, я стану легендой университета. Все будут помнить меня! И через несколько лет, когда люди будут вспоминать об убийственном формуляре, все они будут дрожать от страха! Трепещите!
Последние слова словно вырвались из груди У Ханя. После этого он глубоко вздохнул, закрыл глаза, слегка вздернул подбородок и снисходительно посмотрел на Фан Му.
Тот посмотрел на него, и его сердце замерло.
«Убийственный формуляр.
Это из-за меня.
Чэнь Си, Четвертый брат, Ван Цзянь погибли из-за меня…»
Фан Му ошарашенно смотрел на У Ханя, внезапно осознав, что человек, который так долго занимал его мысли, стоит прямо перед ним. Его окружали огонь и дым, и от него веяло чем-то пугающим.
Ненависть.
Фан Му пристально смотрел ему в глаза, словно ища в них
