которому я открою флаконы с отварами. Я буду дышать испарениями из того, в котором будет бодрящая смесь: розмарин, базилик, лимон, мята и змеиный яд.
Тем временем в воздухе распространится усыпляющий отвар Пен.
Эвр сказал, что с этим он может помочь: он поймает порыв ветра и закупорит его во флаконе с сонным зельем.
– Когда ты достанешь пробку, ветер разнесет запах по всему помещению и не позволит ему ускользнуть прочь.
Не пройдет и нескольких секунд, как мужчины заснут. Я поблагодарила бога за помощь.
Когда они захрапят, я издам боевой клич амазонок. Греки могут заворочаться во сне, но в таком состоянии мало на что будут способны. Я буду кричать троянцам, кто я такая, и что конь – не подношение для их богини. И не остановлюсь, пока они не бросятся на него и не обнаружат греков.
Кассандра сквозь слезы поблагодарила меня.
– В последнее время – ведь его осталось так немного – я не могу удержаться от того, чтобы не заглянуть вперед. Я вижу, как они убивают нас. Я вижу своего отца… – Она затихла. – Но это хороший план. Эвр, если ничего не выйдет, ты отнесешь Рин к ее отряду?
Если я еще буду жива, но этого она не сказала.
Бог дал свое слово, но я не позволю ему это сделать, и он точно не станет мне мешать. Я не брошу Кассандру на произвол судьбы. Когда на нее нападут, я буду рядом, если смогу.
Кибела, спасибо тебе за то, что сделала меня преданной своим друзьям и близким. Даже если эта верность станет причиной моей смерти.
16
По словам Кассандры, коня построят только через три месяца. Во-первых, Гелен должен предать Трою и дважды произнести пророчество для греков. Когда они последуют его словам, но все равно не смогут одержать победу, один из их героев, Одиссей, придумает обман с конем. До тех пор боевые действия будут продолжаться, но ради постройки коня и воплощения замысла их придется остановить. Греки попросят перемирия, по их словам, ради охоты и рыбалки. Троянцы будут рады передышке, чтобы тоже пополнить свои припасы.
Я зевнула.
– Если бы Кибела была греческой богиней, она бы ускорила ход событий.
Кассандра рассмеялась и предложила мне насладиться оставшимся временем.
Но я не могла. Я скучала по отряду. К тому же приближалось ежегодное собрание у скалы Кибелы, которое я уже наверняка пропущу.
Троянцы считали, что я ушла вместе с отрядом, и я хотела, чтобы так это и оставалось. Поэтому я ночевала в нашем лагере, а Кассандра спала во дворце.
Но каждый день они с Эвром приходили ко мне.
Однажды он отнес нас на ближайшую гору – Иду, где я с восхищением любовалась пропастями, лесами и целой радугой цветов. Мы приземлились на берегу озера, в котором Кассандра плавала, а я отчаянно дрыгала руками и ногами, едва удерживая голову на поверхности. Это продолжалось, пока ветер Эвра не поднял волны. Я тут же оказалась под водой, а вынырнув, принялась отчаянно отплевываться.
Кассандра зависла на месте, Эвр стоял на берегу. Оба смеялись надо мной, хотя я ни разу не видела, чтобы бог сам заходил в воду. Кассандра показала мне несколько способов плавать – на спине, боку, животе – и сказала, что проще всего делать это на боку или спине. Я даже пытаться не стала. Мне хотелось освоить все навыки, необходимые амазонке, а этот не входил в их число.
Целые дни мы проводили в священной роще. Эвр и Кассандра научили меня игре под названием «бабки» и полдня смеялись над моей неуклюжестью. Во второй половине дня злорадствовала уже я, подтрунивая над медлительностью Кассандры и насмехаясь над Эвром за то, для победы надо мной ему пришлось обратиться к помощи ветра.
Они рассказали мне о троянских богах и богинях и их выходках. Если бы я не знала Эвра и не встречала Геру, я бы высмеяла каждую из этих историй.
* * *
За неделю до начала строительства Кассандра принялась часами всматриваться в будущее, снова и снова изучая грядущие дни в греческом лагере. Она рассказала, что воины пойдут в добровольцы и начнут собираться у коня, чтобы забраться в него, почти перед самым отбытием.
– Никто не захочет проводить взаперти больше времени, чем это необходимо.
Греки набьются в пустое пространство в животе коня. Его ноги выстругают из цельного дерева, как и голову, и шею. Подношение украсят изображением праздничного шествия.
Кассандра сказала:
– Боковые стыки люка замаскируют складками и подолом плаща верующего. Его изобразят сутулым стариком, поэтому и верхний край удастся скрыть за очертаниями его сгорбленной спины. Их художник весьма хитер.
За день до начала событий Эвр выкрал греческие доспехи и оружие из кладовых Приама. Под прикрытием ночи они с Кассандрой принесли в мой лагерь свою добычу. Царевна тоже кое-что для меня прихватила, в том числе греческую тунику. Я не могла пойти на дело в своих штанах, которые тут же выдали бы во мне амазонку.
Эвр разложил на земле снаряжение, включая большой кувшин для воды.
Я сняла башлык, потому что знала, что мне придется сделать то, на что никогда не пошла бы ни одна амазонка, в отличие от домашних женщин, занимавшихся этим регулярно. Кассандра сказала, что смесь у нее самого высокого качества, изготовленная из толченых пиявок, которых мариновали на протяжении двух месяцев.
Это меня не слишком утешило.
Но рыжие волосы не позволили бы мне выдать себя за грека. Хватало и того, что кожа у меня была гораздо бледнее, чем у них.
Сначала Кассандра взяла мои ножницы и остригла волосы так, что теперь они едва прикрывали уши. Затем она втерла в них кашицу из пиявок, от чего кожа головы тут же зачесалась. Смесь надо было держать на волосах не меньше часа, так что я стиснула кулаки, чтобы сдержать порыв.
Тем временем Кассандра склонилась над доспехами, указывая то на один их элемент, то на другой. Когда она посмотрела на меня, глаза ее хитро блеснули.
– Я одеваю тебя под мирмидонца. У некоторых из них тоже есть веснушки, и никто не обращает на них внимания.
– Почему?
Она выпрямилась.
– Это долгая история, но, если вкратце, для деда Ахилла Зевс превратил в людей муравьев. Внуки тех муравьев сражались под началом Ахилла, пока тот не погиб. Сейчас ими командует Агамемнон. Они очень глупые – наверное, как муравьи, – и броня у них коричневая. Они редко разговаривают, а когда
