кто их прогрыз, не наказываешь? Пошто грызунов не сажаешь? На что Дума деньги выделяет, чтобы кто крал, шибче красть стали?!
Смотри, Виктор Александрович, бездействуешь, решат, покрываешь!
«В который раз вопию “Да что же мы за народ за такой?“ Почитай, три века глаза мои на Русь-матушку не глядели. Столетия сменились, строи, цари, поколения, а как воровал народ у казны, так и ворует, как брали взятки на службе государевой, так и берут. Токмо в мое-то время нужному человеку посулить было довольно, а сей час и за живую деньгу обет справлять не обязанным считают. Тьфу! Срамно смотреть! Драть их, что ли, как пеньку с дерев? Жаль, порядки нынче больно деликатные.».
Глава 23. Вашингтон
Глава секретной службы собрал своих агентов в комнате без единого окна с усиленной защитой.
– Установили прослушку в кабинете у Петра? – спросил он агента номер один.
– Так точно, – вскочил со стула подчиненный.
– И что? Какие результаты? Что собирается делать? Какие у них отношения с Президентом? – босс обвел всех немигающим взглядом, который никто выдержать не мог.
– Дружественные, – ответил агент номер один, понимая, что его ответ не понравится.
– Что значит – дружественные?! – резко повернулся на голос глава секретной службы. – Вас зачем посылали! Вбейте клин между ними! Рассорьте их. Посейте недоверие. Нам еще не хватало, чтобы они в одну дуду дудели!
Агент номер один взмок.
– Пробовал. Я там сверхчувствительную технику использовал, все последние разработки – все впустую. Как о ерунде говорит, слышу прекрасно, а стоит что по делу – постоянные помехи. Его как будто сверхъестественные силы защищают. Вот, – агент включил запись.
Послышался звук открываемой двери, затем разговор двух мужчин на русском, обмен несколькими фразами и… невыносимые для слуха помехи.
– Видите? Вернее, слышите? Поздоровались, а как только приступили к делу, ничего не слышно. И так всегда.
– Что значит, так всегда! – глава секретной службы почувствовал непреодолимое желание сорваться на крик, но подавил внутренний позыв. – У нас лучшая прослушивающая аппаратура в мире! Мы знаем, когда урчит в животе у Премьер-министра Англии, мы в курсе всех любовных похождений Президента Франции, мы информированы обо всех, я повторяю – обо всех делах главы Германии. Мы знаем расписание каждого из них, когда они ходят в туалет, какой там получается результат.
Агенты кивали в знак согласия, считая, кстати, что это их заслуга, а не главы секретной службы.
– Они все у нас на крючке! Поэтому за Европу не беспокоимся, они будут делать все, что и как мы им скажем! И Россия будет! – глава секретной службы позволил дать выход своим эмоциям и моргнул два раза.
– Вон сколько главных ответственных на нас работают! – произнес он металлическим голосом. – Дурачье! Думают, раз деньги за границей держат, то это ничего. Мы их же этими деньгами за яйца и возьмем. Мол, хотите свои денежки назад получить – делайте, как скажем. Давайте дорогу нашим товарам, нашей медицине, нашему оборудованию. Сдохнут – не жалко. Ослабнут – то что надо! – Он раздвинул губы в подобие улыбки. Агенты выдохнули, испытывая легкое облегчение.
– Хорошее было время в 90-е годы! Чего мы только к ним не отправляли! – глава секретной службы подошел к своему портрету с наградой, полученной именно в эти годы. Агенты проследили за ним взглядом и, сравнивая его лысый череп с фотографией, где он в берете войск специального назначения, гадали – была ли у него тогда шевелюра?
Вспомнив о лучших годах, глава секретной службы позволил себе легкое отступление:
– Президенты у них были, приятно вспомнить! Один от компартии избавился, а она всю страну держала! Сам из-под себя табуретку выбил! А второй – пьянь! Собственную страну в угоду нам развалил и не понял! Вот это был рынок сбыта! Дал им Боже, что нам не гоже!
Увидев в отражение на фотографии, что агенты переглядываются, глава секретной службы перешел на привычный суровый тон.
– Не умеете работать, мы вас сменим! И это всех касается! Помехи у него. Нельзя допустить, чтобы этот выходец с того света спелся с Президентом.
Глава 24. Поездка в Немецкую слободу
Ботик
Проснувшись рано, все еще не привыкнув, что ощущает свое тело, Петр потянулся. Не легко он сживался вновь с обременительной ношей, в которой теперь заключалась его душа. Она давила. Петр с удивлением открывал для себя, что, чем дольше он здесь, тем ярче проступают в нем разнообразные желания, которыми он услаждал свое тело ранее. Сразу после воскрешения он ел и пил, скорее, по старой привычке. Теперь же вернулось ощущение получаемого при это м удовольствия, и тело стало подсказывать, каких еще земных благ ему хотелось бы отведать вновь. Тогда вспомнились ему и сладкие телесные утехи. Они проступили в сознании неожиданно, несмотря на то что похоть, по его мнению, сопровождала существование современного человека постоянно. С неожиданной теплотой подумалось о певице, что была на ассамблее в Кремле. Надежда Бапкина – он поскреб затылок – хороша! В теле, как он любил, весела, задорна! А поет как! И песни народные, близкие ему по сердцу! Надо будет разузнать про нее поболе.
* * *
Тело охватила приятная истома, когда он думал о Надежде. Петр хмыкнул и покрутил головой, вспоминая ее.
Память о вечности, проведенной на том свете, стала потихоньку отказывать ему. Все уже мерещилось сном, в который он, принимая вновь земную жизнь, возвращался реже и реже. Но вспомнив о земном, он мысленно вернулся в прошлое и подумал, что еще мало где побывал.
– Кукуй! Дворец Лефорта! – наметил он себе и погрустнел. Лишиться такого сокровища в воспоминаниях – означало лишиться дум о самых счастливых днях!
– Как баба! – отругал он себя! – То ли в Петербурге станет, коли здесь разнюнился! Не малой чай уже!
После поездки в Преображенское Петр не рискнул один ехать во дворец, построенный для своего друга. Легче ему было в компании переживать изменения, которые были противны его сердцу. Иван Данилович, изучив документы о перестройках в бывшей Немецкой слободе, которая располагалась в районе Бауманской, понял, что царю будет там ой как невесело.
Долго ехали по набережной Яузы, и Петр дивился, глядя на громады Бауманского института, выходившего фасадом на реку. Огромные буквы на зданиях не оставляли сомнения в их принадлежности.
– Поболе царя палаты выстроил! – проворчал Петр. – Вон буквы-то с той стороны реки видать! Желает, чтоб вся Москва завидовала богатству!
Иван Данилович переглянулся с сидевшим рядом с ним на заднем сиденье Егором.
– Кто выстроил, Петр
