противопоставить им русский флот в этих водах. К тому же лето заканчивалось. И вот, оба отряда кораблей уничтожены, торговые пути свободны. Ну а раз опасаться больше нечего, то купцы сразу же перестали быть заинтересованы в том, чтобы вкладываться в оснащение военных кораблей. Полноводная еще недавно денежная река пересохла мгновенно.
Обидно. Купцы вроде бы и не отказывали, но… Вот тут и начиналось то самое «но». Купцов мало интересовал патриотизм, для них все решали деньги. Они готовы были вкладываться, но в дело с неясной и гарантированно незначительной прибылью вкупе с огромным риском потерять вложенное – не-ет! Тот факт, что деньги для их сообщества, если взяться за дело всем миром, выходили сравнительно невеликие, мало чего менял. В общем, как только эскадра перестала быть «пожарной командой», к ней потеряли интерес.
Нет, конечно, без средств они не остались. Как ни крути, трофеи-то никто не отнял, и далеко не все ушло на выплату командам. Но для достойного снаряжения экспедиции денег было все равно маловато. Не подумали они как-то о таком раскладе. Матвеев смог бы найти деньги, из своих активов или заняв под серьезные проценты, но – время! Процесс это небыстрый, а оно уходило, как песок сквозь пальцы. Осенью переход вокруг Скандинавии – занятие не для слабонервных.
Бойль помогал, конечно, однако, как вскоре выяснилось, бюрократия перебивает любого адмирала. И все из-за того же нестандартного статуса эскадры. Не будь у Верховцева столько завистников, получилось бы куда проще, но сейчас любая попытка что-то сделать утопала в бумагах.
Но из всего есть выход, главное, шире смотреть на картину. Для начала Бойль выкупил у них «Психею». Тяжело поврежденный и наспех залатанный фрегат все равно для похода не годился – даже при наличии денег, слишком длительным получился бы ремонт. А так – фрегат был выкуплен казной, давшей за него не запредельную, но достаточно высокую цену. Этих денег на снаряжение кораблей хватило с лихвой.
Вторым шагом была обратная перестройка «Санта-Изабель» в торговое судно. Испанский корабль не слишком подходил для действий в составе эскадры. Прочный, с вместительными трюмами, но – тихоходный, он просто не был в состоянии ни сравниться с остальными в скорости, ни в маневренности.
Зато если загрузить его… да хоть той же мукой, то можно получить немалую прибыль. А это, в свою очередь, деньги на обеспечение эскадры. Ведь не факт, что поход и на этот раз принесет им финансы. Так что Диего сейчас осваивал новый корабль, французский бриг, переименованный в «Архангельск», а «Санта-Изабель» загружали товарами, коих в порту скопилось немало. Была мысль переименовать и остальные корабли, но и к «Миранде», и к «Эвридике» все уже привыкли. Да и звучали их названия куда удобоваримее, чем французские изыски, а потому их решили не менять.
Была мысль усилить снятыми с испанского судна орудиями вооружение остальных кораблей эскадры, но, по здравому размышлению, ее решили отвергнуть. Корабли британской постройки и так несли вооружение, близкое к предельному. У Александра вообще сложилось впечатление, что их перед походом специально довооружали[64]. Разумеется, при желании место для установки еще нескольких орудий найти было можно. Вот только на дне хватает таких вот довооруженных кораблей. Проблемы с потерей остойчивости при установке лишних пушек[65] случались неоднократно, и рисковать не хотелось.
Пожалуй, без ущерба для безопасности можно было добавить пару орудий на бриг. Однако и эта идея оказалась мертворожденной. Принятые у французов калибры несколько отличались от британских, а иметь во время боя пересортицу боеприпасов чревато серьезными проблемами. Так что, подумав немного, оставшиеся не у дел орудия сдали все тому же Бойлю. Адмирал был доволен – при общей нехватке артиллерии возможность организовать еще одну батарею выглядела делом перспективным. И заплатил он за орудия вполне неплохо. Учитывая скорость, с которой сейчас улетали из рук финансы, деньги эти выглядели совсем не лишними.
К слову, Верховцев с этой поры не то чтобы возненавидел, но претензии к ним в памяти отложил. За все, что он покупал для эскадры, платить сейчас приходилось не то чтобы втридорога, но по высоким ценам. Купчины почуяли возможность заработать – и тут же сговорились цены не ронять. Что же, будет случай вспомнить и это. Но пока что было не до мести.
То были дела финансовые, всем понятные и видимые. А ведь имелась еще одна проблема, которую видел только Александр. Нет, Бойль ее тоже мог наблюдать, но, возможно, не придал значения… Или по каким-то своим причинам не стал озвучивать. Каким? Да хотя бы полагая, что решить ее все равно не получится, и незачем терзать мозги. Но придется, это Александр понимал вполне отчетливо, ибо хотя он и был молод, но все же учили его на совесть, а война добавила и опыта, и цинизма. Тех самых качеств, которые присущи многим профессионалам военного дела.
На самом деле, все было просто. Рейдеры, как бы они ни были хороши, еще ни разу не выигрывали войн. Да, наносили врагу урон, порой существенный, увеличивая его потери в людях и ресурсах, но и только. Разумеется, неизвестно, какая именно соломинка переломит спину верблюду, но как-то так получалось, что в боях победы одерживали регулярная армия и флот, а не иррегуляры. И если на суше все было не так однозначно, ибо толпой можно завалить кого угодно, перерезать пути снабжения, как тому же Наполеону, или наскоро изобрести новую тактику, подобно легендарным гуситам[66], то на море это правило соблюдалось железно.
Правда, Александр сам только что его опроверг, установив контроль над Севером, но больно уж специфическая тут оказалась ситуация. Локальный театр, откровенно третьесортный противник. Не стоит сомневаться: если те же британцы пошлют сюда пару линкоров, везенье бравого лейтенанта закончится сразу и бесповоротно. Раздавят.
Так вот, если, точнее, когда он начнет охоту на вражеские корабли, он имеет шанс захватить или утопить два, три, ну десять. С одной стороны, немало, а с другой – капля в море. Все же масштабы, которыми оперируют великие державы, несопоставимы с возможностями скромного офицера. Что делать? А бог его знает. Готовиться к выходу пока что, тренировать команды, учить других и самому учиться и стрельбе, и фехтованию, и рубке в толпе. Потому что, как ни крути, абордаж пока что оказался его самым эффективным козырем в этой войне.
А незадолго до отплытия случилось сразу два события. Во-первых, из Санкт-Петербурга прибыли, наконец, врачи, звякающие склянками и инструментами, воняющие лекарствами и крайне недовольные тем, что им пришлось тащиться
