проходящей мимо официантке, та кивнула и ушла в сторону кухни. А я пошел обратно в кабинет, догоняя Саню, что подталкивал в нужном направлении пьяного Скворцова.
— А ты тут кто? — оглядываясь по сторонам, уже в кабинете спросил Скворец.
— Управляющий, — я бросил куртку на спинку дивана и сел, вытянув ноги.
— Это я удачно зашёл, — хмыкнул он и тоже сел на диван.
Пришла Даша, расставила тарелки на столике и быстро скрылась за дверью. Я сходил за бутылкой и стаканами и вернулся на диван.
— Что за повод? — я разлил янтарную жидкость, но сам пить не собирался. Скворец осушил стакан, а потом словно выплюнул.
— Этот урод забрал Маргаритку, — он сжал кулаки. — И ей пришлось к нему вернуться.
— Ясно, повод есть, — я ещё плеснул в его стакан. — Ещё бы знать, кто этот урод, к которому пришлось вернуться, и причем здесь маргаритки?
— Вера ушла от своего козла, а он, тварь, отобрал Маргаритку, дочку. И ей пришлось вернуться, — он начинает копошиться, потом достает из кармана телефон, что-то в нем ищет. — Вот.
Протягивает мне свой айфон и я читаю сообщение:
"Прости, все это была ошибка. Моя семья для меня важнее. Ты молод и обязательно ещё наладишь свою жизнь, но без меня."
— Так она что, замужем?
— Да. Но мы любим… Она меня любит, понимаешь? И я люблю… И её, и Маргаритку…
— Да уж, — беру свой стакан и опрокидываю в себя обжигающий напиток.
— Может, мне их сюда забрать? — запрокинув голову на спинку дивана, бормочет Скворцов.
— А он кто? Ну, муж.
— Сука редкостная, вот кто, — тут же злится. — В политику полез, думаешь, ему семья нужна? Картинка нужна, людям пыль в глаза бросать. Плевать ему и на Веру, и на Маргаритку.
— Политик? Значит, руки длинные. Думаешь, он тут ее не достанет?
— Я не знаю… Я не знаю, где найти выход.
— Его точно не нужно искать на пьяную голову.
— Как Люба? — переводит стрелки Скворец.
— Прячется.
— Что у вас за мутная история?
— В ней меньше мути, чем в твоей. — хмыкаю я, но всё равно зачем-то начинаю говорить. — Мы общались в сети, сначала было просто интересно. Тогда меня бросила девушка, которую я любил. Кареглазка как-то умудрилась вытравить ее из моих мыслей, занять их собой. Мы ни разу не виделись. Сначала я не воспринимал это общение за что-то… Не знаю. Просто общались, она была моим другом, в тот момент единственным, которому я рассказывал, как мне хреново на самом деле. Ведь вел я себя как мудак, каждой, кто хотела залезть на меня, я позволял это сделать, имел все, что движется, думал, легче будет… Морды бил всем недовольным… Ай, — я снова выпил. — Она оставалась тем лучиком света, что не давала погрязнуть во всем том дерьме. Я был разочарован в девушках. Я сам не могу сказать, когда она перестала быть мне просто другом, когда возникло желание ее найти, узнать… А потом этот дурацкий спор… И представь, что я почувствовал, когда узнал, что она и есть моя Кареглазка… Да я готов был головой об стену биться, на коленях стоять и молить о прощении… И когда после всего у меня снова появился шанс всё изменить, она исчезает… И я не понимаю, почему… Она ведь красивая как куколка, и фигурка, и личико, маленькая, ладненькая… А скрывает себя в этих необъятных свитерах… И все время повторяет, что не может общаться со мной в реальной жизни… Вот ты можешь мне объяснить, почему?
— Нет.
— И я понять этого не могу.
— Что делать будешь?
— Искать. Добиваться.
— Я желаю тебе удачи, — он салютует мне стаканом.
— И я тебе с твоей Верой и Маргариткой.
Мы выпили почти целую бутылку виски, Вову развезло окончательно, его настроение менялось в считанные секунды в зависимости от темы разговора. Он рассказывал про свою Веру, я говорил о Любе. Разъехались мы на такси, долго обнимались перед тем, как распрощаться. Хороший он мужик и понятия у него правильные. Я рад, что мы подружились.
Проснулся я, естественно, ближе к обеду. На экране увидел пропущенный от Стаса. Решил перезвонить после того, как справлю нужду и умоюсь. Выбрался из постели и поплелся в туалет.
Потом сварил кофе, и после того, как выпил несколько оживляющих глотков, набрал Стаса.
— Швед, ну наконец-то, — услышал я, на фоне играла музыка и слышались голоса. — Ты где вообще? Ты приедешь?
— Куда? — не понял я.
— В смысле? Мы же ещё вчера говорили, что зависнем у Медведя. Уже все тут.
— Честно, не помню, — говорю и пытаюсь вспомнить, но не выходит. Последнее время все мои мысли находятся далеко и окружающих я почти не слышу.
— Так тебя ждать?
— Стас, я только проснулся. Вы там надолго?
— До вечера точно.
— Если что, я подъеду.
Я положил трубку. Мне нужно было решить сначала очень важный для меня вопрос. Поэтому собравшись, я сначала поехал к клубу забрать машину, а потом к Любиному дому.
Дверь мне опять открыла Любина мама.
— Здравствуйте, — поздоровался я.
— Опять Вы? Здравствуйте.
— Люба дома?
— Нет.
— Но ее ведь выписали? — она посмотрела на меня внимательно.
— Откуда вы знаете?
— Я был в больнице, мне сказали…
— Нет, про то, что она была в больнице?
— Узнал.
— Как?
— Какая разница? Я хочу ее увидеть. Позовите ее.
— Любы нет дома. Она не захотела сюда возвращается. Раз вы знаете, что она была в больнице, то знаете и диагноз. Ее выписали, но это не значит, что она поправилась. Не тревожьте ее. Пожалуйста.
— Я могу ей как-нибудь помочь?
— Спасибо, но пока нет. Она хочет побыть одна, — не стал настаивать, попрощался и пошел в низ.
Я опять ушёл ни с чем. Ехать на тусовку к Медведю желания не было. Я поехал к маме. Возня с мелюзгой немного отвлекла, а вечером снова работа.
53
Илья
И снова режим ожидания. И вроде я все понимаю и согласен, что Кареглазке просто необходимо восстановление, но как же хочется оказаться рядом. Заграбастать в объятия и спрятать от всего плохого. Жаль только, что я у нее с этим самым плохим тоже ассоциируюсь. Поэтому я не буду спешить, чтобы не ухудшить состояние моей Кнопки.
Я сосредоточился на учебе и тренировках. Я не имел права подводить команду и тренера, что в свое время поверил в меня. Первые недели апреля пролетели, и вот завтра мы выезжаем в соседний город. Едем вечером, потому что с утра уже начнутся игры. Нам предстоит сыграть шесть игр
