трагедий, она не любила никого другого, она была бесприданницей… собственно, единственное, что у нее было – древность рода. И очень, очень мало родственников.
Дядя с тетей продали ее, как корову на скотобойню.
Обычно невеста приносит приданое, а здесь за нее заплатили родным. Что ж. Такое бывает.
Радоваться бы? А вот не улыбалось ни капельки. Слишком уж жутким был жених. Да, именно это слово. Жутким.
Вроде бы и красивый, и улыбчивый, и обаятельный, а как взглянет иногда… и кричать хочется. Или в окно выпрыгивать. До руки дотрагивается – девушку передергивает.
Комплименты говорит, а ей жутко, жутко…
До истерики, до крика, до слез… бежать бы, да куда? Кому она нужна со своими вышивками? Что она умеет?
Разве что платок себе для свадьбы сама вышила… вот этот. Красиво, а радости и нет…
Дверь спальни открывается. Входит новобрачный, улыбается краешками губ… он не слишком изменился за прошедшие с момента казни несчастного Фуэнтеса годы. Повзрослел, да, но морщин практически нет, волосы не поседели…
– Дражайшая супруга…
Анжела сползла с кровати и неловко сделала реверанс.
– Иди ко мне, – скомандовал мужчина. – Ну?
Что ж. Выбора нет.
Шаг дается так тяжело, словно к ногам пудовые гири привязали. Но Анжела его делает. Это – ее муж и господин, этим все сказано. Она обязана повиноваться.
Мужчина притянул ее к себе, халат распахнулся… и девушка истошно закричала.
Жалобно и беспомощно. Такого она не ожидала. Но тело мужчины, начиная от плеч и до колен, словно рисунком покрыто.
Конечно, это не рисунок. Это чешуйки, которые повторяют расцветку ядовитой морской змеи. На руках их нет, на ногах почти нет, а вот тело…
Мужчина улыбается – и Анжеле кажется, что в его рту блестят острые змеиные клыки. А потом ей закрывают рот, бросают на кровать – и крик переходит в хрип. Потому что чешуя безжалостно царапает нежную кожу.
Но кого интересуют ее чувства?
Кому она нужна?
…
Спустя почти час женщина сидит на той же кровати.
Муж выполнил свой долг, потрепал ее по щеке и ушел. Она осталась.
Одна. Использованная. Навеки связанная с чудовищем. Не видящая никакого выхода.
Бежать? Кричать? Бороться? Сегодня супруг сказал ей, что никуда не выпустит. Вообще никуда. Никогда. Ее место – эта комната и этот дом. Призвание – рожать детей.
Вот родит штук пять, тогда получит относительную свободу в пределах дома. А пока ее хрупкое здоровье не позволяет… ничего не позволяет.
Да и кого она интересует? Ее даже в свет не вывозили…
Безнадежность…
Женщина смотрит вокруг и видит тот самый шарф. Медленно поднимает его, пропускает между пальцами… крепкий?
Выдержит.
И светильник на стене очень удобный… висит на крюке… его можно снять…
Когда утром слуги – измененные, конечно, заходят в спальню к госпоже, тело уже успевает остыть. Анжела удавилась на том самом крюке. А веревкой послужил платок, который наследник Мединальо подсунул Тони.
Крепкий платочек оказался.
И не порвался, и даже вышивка не распустилась.
На стол Тони платок опустила так, словно он был ядовитой гадиной. И с отвращением посмотрела на Мединальо. Или де Медина?
Впрочем, какая разница!
– Значит, змея.
– Совершенно точно, ритана.
– И какой же вы породы? – невинным тоном уточнила девушка, наблюдая, как дернулся в гневе мужчина.
– Породы?
– Гадюка другой окраски. Щитомордник тоже не подходит. Так кто же?
– Двухцветная пеламида, – не стал скрывать мужчина.
Тони вспомнила черные и желтые полосы на теле Мединальо-из-видения и задумчиво кивнула.
– Подходит. Ядовитая гадина…
– Я бы попросил, ритана.
– С уважением отзываться о вашей прабабушке? С удовольствием, змея как раз ни в чем не виновата.
Герцог протянул руку и перебрал шарф в пальцах. Тони не сдержала гримасы отвращения.
– Что ж. Значит, вы действительно видите прошлое вещей.
– То, которое связано с убийствами. И только.
– Мне достаточно. Это активная и проявленная магия. Вы мне подходите.
– А вы мне?
Ответом был удивленный взгляд. Что за несущественные глупости?
– Ритана Лассара, я понимаю, что вы молоды и взбалмошны. Но одну глупость вы уже сделали, отказавшись от моего предложения и сбежав в неизвестность.
– Ах, так это было ВАШЕ предложение? – хмыкнула Тони. – Конечно, это меняет дело. А то явилось невесть что, предлагает какие-то гадости…
Герцог сделал легкий жест рукой.
– Не стоит передергивать, ритана. Для начала мне надо было убедиться, что вы обладаете силой.
– Я обладаю силой.
– Что она проявлена и активна.
– Она проявлена и активна.
– Что вы стоите потраченного на вас времени.
– Не стою, – отказалась Тони. – Можете не тратить, мне и так неплохо.
– Уже потратил. И меня все вполне устраивает. Моего предка вы видели, я выгляжу примерно так же. Ничего нового вас не ждет. Ритана Лассара, вы готовы выйти за меня замуж?
– И родить вам штук пять детей? А до той поры даже из комнаты не выходить? Простите, не готова, – решительно отказалась Тони.
– Простите, ритана?
– Ваш предок не объяснил, с чего девчонка в петлю полезла, – Тони брезгливо кивнула на шарф.
– Я понял так, что она не перенесла нашего вида, – впервые чуточку растерялся герцог.
– Вида, ха! Перспектив она не вынесла. Когда ее запрут в комнате, а из всех собеседников ваши мединцы да супруг. А тот будет приходить и детей ей делать. Пока пять штук не будет, ей из комнаты и хода нет. Даже по дому пройтись нельзя! Нравится?
– Милейший человек! Жаль, девчонка его самого на том шарфе не удавила, – не удержался Шальвен. – Ей такое счастье предложили, от полу гада рожать, а она еще и нос воротит!
– Откуда вы это знаете, ритана? – удивился герцог. – Такие детали?
– Я действительно видела, – махнула рукой Тони.
И хотела бы развидеть. Да не получится.
– Прошло не так много времени.
Тони пожала плечами.
– Наверное, это магия. Но я видела первую брачную ночь вашей несостоявшейся прабабки. Кстати, ее тоже крабам скормили?
– Не пропадать же мясу, – рассеянно ответил герцог, перебирая шарф.
Тони передернуло.
Мясу. Вот так. Просто мясу. Пеламида, конечно, змейка не человекоядная, максимум крысу скушает, если та мимо поплывет. Но все равно противно.
Само это отношение…
Они – мединцы. Остальные люди – мясо. Нравится? Наслаждайтесь, не обляпайтесь!
– Вам что-то не нравится, ритана?
– Повторяй за мной, – тихо прошептал Шальвен в уголке разума. И верно, Тони сейчас бы все высказала, про обнаглевших тварей, которые мечтают лапы на людей наложить. А это пока ни к чему. Рановато…
Тони сдвинула брови.
– Герцог, давайте поговорим серьезно. Вы сейчас мне сделали предложение, которое не примет ни одна умная женщина. Вообще – ни одна, будь она хоть королевой, хоть последней прачкой. Главное, что не идиоткой.
– Простите, ритана?
– Герцог, каждая женщина хочет для своих детей одного и того же, – менторским тоном провещала Тони, повторяя за призраком. – Бу-ду-ще-го! Понимаете, будущего!
Не понимал. Это было видно по удивленной морде. Впрочем, Тони тоже не понимала, но за Рейнальдо повторяла весьма уверенно. Авось, он знает, что сказать!
– И что мешает вам?
– То, что вас перебьют. Моих детей перебьют. И меня не забудут отправить к предкам. Зачем мне заранее выбирать проигравшую сторону?
– Проигравшую, ритана?
– А вы своих мединцев
