Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
разрешения, она протягивает руку и поглаживает длинные светло-каштановые, почти золотистые волосы.
– Ей можно? – спрашивает шейтель-махер у мами.
– Конечно! – говорит мами, оскорбляясь, будто они и так все это время планировали купить парик из настоящих волос.
Чтобы начать замужнюю жизнь, Рейзл понадобится как минимум три парика. Мами снимает резинку со свернутых купюр, готовясь отстегнуть несколько двадцаток и договориться о залоге.
Пока мами ханделит с шейтель-махером, чтобы купить парик по самой низкой цене, Рейзл тихо надевает роскошный парик на свои волосы – длинные, прямые, золотисто-каштановые поверх ее импульсивных рыжих кудряшек. Она выглядит глупо, как клоун с двумя прическами. Так не поймешь, как она будет выглядеть после свадьбы. Рейзл копошится в своих волосах, пытается скрыть их под париком, но они не слушаются. После того как мами ее обреет на следующий день после свадьбы, таких проблем не будет. Не будет своих волос. Внезапно лицо в зеркале белеет, как у манекена. Рейзл представляет свои виски и скальп – полностью белые. Жужжание бритвы, как комара, когда мами убирает одну кудряшку за другой. Как она будет выглядеть не рыжей? Кем она будет не кудрявой?
К ним присоединяется Гитти, и Рейзл вздыхает с облегчением. Гитти не терпится помочь. Она придерживает края парика, пока Рейзл старательно закручивает свои волосы в жгут и убирает их под основу, странную кожу из волокон поверх ее собственной.
Запах настоящих волос Рейзл, цветочный от шампуня, чуть отдающего маслом, пропадает под мертвым запахом волос парика – легко, будто пыль сдули. Одна рыжая прядь отказывается оставаться в жгуте, и Рейзл так нравится эта бунтарская кудряшка. Может, хотя бы ее можно оставить? Нет, это все испортит. Твердо намеренная выяснить, как прямые волосы выглядят без вкрапления рыжего и кудрявого, Рейзл выуживает из своей сумки маникюрные ножницы и отрезает упрямую кудряшку. Ей все равно, если она теперь будет выглядеть странно, до свадьбы остается так мало времени.
Все. Зеркало показывает, кем она станет – замужней женщиной.
– Барух а-Шем, – говорит Гитти, обходя Рейзл по кругу, разглядывая ее со всех сторон. – Красота!
В зеркале то, чего никто никогда раньше не видел: Рейзл с прямыми, струящимися каштановыми волосами. С такими, как у ее кузин, как у одноклассниц, у которых были прямые каштановые волосы и до того, как они вышли замуж и стали носить парики прямых каштановых волос. Вот как это ощущается – иметь прямые волосы. Рейзл поворачивается в профиль, волосы поворачиваются вместе с ней. Теперь это часть ее, но она – другой человек. Она снова мотает головой, чтобы посмотреть, как волосы танцуют. Она видела, как это делают женщины на видео – встряхивают головой так, что волосы взлетают и элегантно ложатся обратно. Этот шейтель падает ровно на плечи Рейзл. Все еще скромная, но в шейтеле – новая Рейзл, возможно, красивая Рейзл. Шейтель наглядно показывает – даже больше, чем порно, – что можно все изменить.
Подарок Мойше
Шаббат кончился. Рейзл все еще в шаббатнем платье, только с фартуком сверху, чтобы не запачкать его жидкостью. На столе перед ней стоят серебряные винные бокалы и подсвечник – она должна начистить их до блеска. В следующий Шаббат, прямо перед свадьбой, у них будут гости, и все должно сиять. Гитти делает уроки за другим концом стола, морщась от запаха средства. Мами на кухне начищает длинные подносы, где недавно лежал кугель[79]. Тати сидит за обеденным столом с чаем и открытой Гемарой.
Один скромный стук в дверь, затем еще один, более уверенный.
– Ой, Элиягу а-Нави! – говорит тати (конечно, кто еще мог прийти, как не пророк Элиягу?) и идет открывать дверь.
– А гитте вох, швер.
– А гитте вох, Мойше.
Услышав голос Мойше, Рейзл подпрыгивает и срывает с себя фартук. Сбегать к зеркалу в туалет и привести себя в порядок времени нет. Она руками приглаживает волосы, что не дает никакого эффекта – кудряшки моментально возвращаются на прежнее место, – и поочереди прикусывает губы, чтобы они стали краснее, как ее учила Сэм.
– Зачем это ты пришел? – спрашивает тати.
Рейзл морщится. Почему они говорят на пороге? Почему тати его не впускает? А вдруг тати вообще его не пустит? Им нельзя видеться до свадьбы!
Мойше откашливается.
– Я принес Рейзл подарок, – уверенно говорит он.
– И его надо было нести самому? Во всей иешиве не нашлось человека с парой здоровых ног, который мог бы его принести?
Рейзл опускается на стул, чувствуя полное отчаяние. Конечно, он должен был попросить кого-то другого отнести подарок. Но раз уж он здесь, почему нельзя его пустить!
– Простите, – говорит Мойше. – Это Теилим. – Пластиковый пакет хрустит, и Рейзл представляет эту маленькую книжечку псалмов, которая лежит там специально для нее. – Я не хотел давать ее кому-то другому, чтобы он отнес. Это был Теилим моей матери, благословенна ее память… – Голос Мойше надрывается, сердце Рейзл накрывает волной. – Он был у меня с тех пор, как она скончалась. Я не мог передать его кому-то другому.
– Теилим! – восклицает тати, мгновенно смягчаясь. – Принести Теилим – это всегда можно, Мойше.
Их шаги раздаются в коридоре.
– Рейзеле, пришел твой хосн, – провозглашает тати.
Что бы Мойше ни задумал, делать это придется при всей семье. Тати возвращается к Гемаре, Гитти продолжает заниматься, мами берет тряпку и средство, оставленные Рейзл.
Мойше и Рейзл стоят в гостиной, под ярким светом субботней ночи, когда включается каждая лампа. Они стоят в метре друг от друга, достаточно близко, чтобы говорить тихо, но недостаточно близко, чтобы случайно друг друга коснуться. Мами даже не предлагает ему чай. У них максимум две-три минуты, потом тати положит их встрече конец.
Мойше быстро и тихо, почти шепотом, говорит:
– Я хочу, чтобы в день нашей свадьбы у тебя было что-то от меня.
Когда он говорит, Рейзл смотрит на его губы. Его жесткие усы и борода двигаются с каждым словом и почти скрывают губы, но она все равно их находит, красные, мягкие, чарующие. Кто этот Мойше? На свидании он был расслабленным, веселым, как ее брат Мойше. Теперь он стоит здесь с круглыми глазами, не очень-то ухоженный, в мятой рубашке с перекошенным воротником. Это новая сторона Мойше, напряженная, наполненная послешаббатним желанием. Оно всегда было в его сердце, просто сейчас вырвалось на свободу благодаря запаху гвоздики, пламени сливовицы?
Мойше держит книжечку между ними, зажимает ее двумя пальцами. Она кажется такой маленькой в его большой руке.
– Он был у моей мамы в день ее свадьбы,
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
