же можешь лечить?
— Попробую, с тобой я многое пробую впервые.
— Тогда зачем рану то обрабатываешь?
— Если не хочешь колтунов на голове и вросших волос, терпи. Или налысо побреемся и вылечу.
— ОООчень смешно сейчас было, — надулась Вероника.
Роман положил руку ей на затылок и сосредоточился. Ника почувствовала, как в месте, где была рука мужчины, стало тепло, потом немного щекотно.
— Ром, чешется, — засмеялась она.
— Потерпи, это заживает.
Север все время крутился вокруг хозяйки.
— Ты как, малыш? — спросила она, косясь на волка глазами.
— Все отлично, на мне все заживает, как на собаке, — гордо ответил он.
— Все готово. Можно идти мыть голову, — сказал мужчина.
— Я внизу приму ванну с пеной и с пузыриками, — прошептала Ника, блаженно закрыв глаза, — не против?
— Иди, прими, — засмеялся Рома, — когда ремонт делали, мама потребовала хотя бы в одной из ванных комнат джакузи. И обязательно большое! Хотя сама принимает только душ.
— ВерОника всегда смотрит на несколько шагов вперед, — хохотнула Ника, отправляясь в ванную комнату.
Сегодня пена пахла сиренью. Ника с наслаждением погрузилась в горячую ванну полную белой слегка шипящей пены и закрыла глаза. «Надо осознать. Как все это получилось. Как потеряла бдительность, как сама себе создала ловушку, закрывшись от чужих взглядов только с одной стороны. Хорошо, что Север и Ромул успели вовремя. Вот тебе и ведьминские силы. По голове бах — и ведьма вся ваша… И Рома не сказал, что ВерОника написала… что же было в письме? Но он очень сильно за меня испугался. Оказывается, Рома умеет лечить!» Все эти мысли роились в голове, но ни на одной задержаться Ника не смогла.
Раздался стук в дверь, и заглянул Роман.
— Ты все равно в пене, я ничего не вижу, — сказал он, заходя в ванную комнату. Сел на пол рядом с ванной, опершись спиной в стиральную машину. Он был в широких спортивных брюках, свободной футболке и, как всегда, босиком.
Вероника от неожиданности чуть не «ушла под воду», Рома вовремя схватил ее за руку.
— Спасибо, — пробормотала она, — а потом поговорить нельзя?
— Можно, но мне надо сейчас. Я и так долго ждал. Меня распирает от информации. Мне поговорить надо, а сделать я могу это только с тобой.
— А Север с Максом?
— Вероника, мама написала, что я усыновленный ребенок, она спасла меня, когда Григорий убил моих родителей. Я сын светлого мага и оборотня. Маги и колдуны были против их союза… а Григорий решил их за это убить.
— Значит оборотни и колдуны, маги, ведьмы не могут быть вместе? — Вероника села в ванной, открывая взору мужчины плечи и верхнюю часть груди, хотя сама этого и не заметила, слишком ее взволновала эта информация.
— Не знаю, будем искать прецеденты. Поищем в старых маминых книгах, там должно что-то быть. В конце концов, я наполовину оборотень, наполовину маг.
Вероника засмеялась, съезжая спиной по ванной вниз и снова прячась в пену:
— Ром, а почему мы вообще этот вопрос сейчас обсуждаем. Ночью ты меня от меня отгородился. Говорим сейчас о возможности жить вместе, но до сих пор не выяснив, кто же мы друг другу и какие у нас чувства.
Глаза мужчины сверкнули, но он взял себя в руки.
— Ты сомневаешься в моих чувствах?
— Представь себе, да! Ночью я спала рядом с тобой, сама пришла, рассказав, что мы не родственники. А что сделал ты? Лег спать!
— Дорогая моя, я достаточно взрослый мужчина, чтобы воспользоваться ситуацией и затащить в кровать нетрезвую женщину, — улыбнулся он.
— Хорошо, а сейчас? Я сижу в огромной ванне, совершенно раздетая, — при этих словах глаза Романа опять сверкнули, — а ты сидишь на полу и пытаешься со мной разговаривать. Не поверишь, у меня, конечно, есть мысли, но совсем не …
Вероника не успела договорить, Роман мгновенно переместился ближе к ней, наклонился и нежно поцеловал в губы. Ника обхватила его за шею мокрыми руками, пытаясь опрокинуть в воду.
— Не спеши, — прошептал он улыбаясь. Провел пальцем по ее чувственным пухлым губам, подбородку, спустился вниз, обхватил сзади ладонью ее шею, слегка приподнимая из воды и поцеловал в губы медленно, чувственно, долго. Ника ответила на поцелуй, закрыв от наслаждения глаза. Потом выскользнула из его рук и села к другому краю джакузи, пена едва касалась ее груди. Роман, улыбаясь и не сводя с нее глаз, разделся и вошел в воду.
— Включим гидромассаж? — улыбнулся он, приближаясь к Нике. Она протянула руку и нажала кнопку. Вода вспенилась тысячами маленьких пузырьков и брызг.
— Так я тебя совсем не вижу, — прошептал мужчина, приближаясь к Веронике и прижимая к себе.
— Я ужасно хочу есть! — сказала Ника, наблюдая, как Роман в большом махровом халате сооружает бутерброды. Сама она сидела в таком же халате, с мокрыми волосам на барном стуле около кухонного острова и ела соленые фисташки.
— Не перебивай аппетит, — строго сказал мужчина, забирая корзиночку с орешками, — сейчас будут сендвичи и чай.
— Знаешь, Ром, из меня никакая хозяйка. Последние несколько лет я жила одна и практически себе не готовила. По выходным ездила к родителям, везла туда сумки с продуктами на всю неделю, там обедала, а домой везла сумки с контейнерами. Мама обязательно что-то давала с собой, а мне этого хватало на несколько дней. А здесь готовила ВерОника. Так что меня сильно избаловали.
Роман улыбнулся, ставя на стол тарелку с сэндвичами и две большие кружки с чаем.
— Тебе сахар класть? — поинтересовался он.
— Нет, спасибо, я без сахара. Худеть надо, а я тут по булочкам, бутерам и сэндвичам ударяю.
— У тебя замечательная фигура! Меня все утраивает и даже очень! — ответил он, скользну взглядом по ее груди.
Вероника покраснела, вспомнив, что они сейчас делали в ванной комнате.
— Вот скажи, — перевела тему Ника, — тебе нужна женщина, которая не готовит, не занимается домом, только учится и работает?
— Если она будет уделять мне внимание, хотя бы ночью…
— Ах ты, хитрый жук! — засмеялась она, — Кстати, о родителях! Наверно надо им все рассказать, а заодно и поужинать можно?
— Ну, совсем все рассказывать не будем, — широко улыбнулся мужчина, подходя к Нике сзади и обнимая за плечи. Вероника немного откинулась назад, прислонившись к его груди.
— Да, наверно то, что было в ванной не расскажем, — серьезно ответила она.
— И то, что будет после «завтрака» в спальне тоже рассказывать не будем, — не менее серьезно ответил Рома.
— О боже, — воскликнул из шкафа со сладостями Максимилиан, — теперь в этом доме жить будет невозможно! Вроде не подростки! Чем только голова
