Я наваливаюсь всем весом на нее, наблюдая за пульсацией от ударов по ее пышным изгибам.
Я распахиваю переднюю часть кошачьего костюма, и ее сиськи вываливаются наружу. Я сжимаю их в руках, сжимая соски, толстые и твердые, как карандашные ластики. Я сжимаю ее груди в такт толчкам своего члена, пока ее глаза не стекленеют, а рот не открывается. Когда она кончает в последний раз, ее спина выгибается, а соски превращаются в бриллианты, и каждая содрогающаяся волна удовольствия, кажется, стекает по ним до самых кончиков, а ее киска сжимается вокруг моего члена практически тем же движением, что и мои руки.
Это самое горячее, что я когда-либо испытывал, и мне показалось, что я кончил в тот же момент.
Но когда Блейк слезла с меня, она покачала головой.
— Ты не кончил до конца.
Я смеюсь. — Что это значит?
— Это значит, что еще не все.
Она тянется вниз и обхватывает мой член.
— Вау, — говорю я, когда он дрожит в ее руке.
— Видишь? — Она ухмыляется, ее рука медленно поглаживает.
Мой член вернулся к тому ненавистному уровню твердости, толстый и пульсирующий, но гибкий в ее руке. Она права, я чувствую этот тревожный пульс, как будто есть еще что высвобождать, но я не думаю, что смогу очистить свой разум и отпустить. Не сегодня.
— Я не думаю…
— Ты мне доверяешь? — говорит Блейк.
Она не может оторвать озорного взгляда от своего лица, даже чтобы задать этот вопрос.
— Да… хотя и не должен.
Блейк улыбается. — Доверься мне, я позабочусь о тебе.
Мое тело становится теплым и тяжелым, потому что это именно то, что я ей доверяю.
Я откидываюсь на спинку дивана. Блейк вбегает в спальню. Ее задница в прозрачном костюме оттопыривается, голые подошвы ног мелькают. Через мгновение она возвращается с флаконом смазки, который стоит рядом с кроватью, и ножницами.
— Расслабься, — говорит она. — Устраивайся поудобнее. Не пытайся кончить. Просто позволь мне насладиться ощущением твоего члена во рту.
Она встает передо мной на колени на толстом ковре и протягивает ножницы, чтобы я мог срезать перчатки с ее костюма.
От одного только вида ее обнаженных рук мой член подрагивает. Ее кожа гладкая и чистая, цвета ясеня, светится тем слабым внутренним светом, который является частью Блейк, как и ее ямочки, как и ее голос.
Это девушка, которая должна сиять в темноте, как серебристая звезда.
Я нашел ее. Я привел ее сюда. Теперь она освещает мою ночь.
— Спасибо, что ты здесь, со мной, — говорю я. — Если бы у меня не было тебя сегодня…
Блейк ухмыляется. Ее язык выныривает и танцует вокруг головки моего члена. — Тогда тебе пришлось бы делать это самому. Когда у меня это получается гораздо лучше…
Мы оба знаем, что если бы Блейк не было здесь, я бы до сих пор плакал в шкафу. Мой член был бы мертв, и я бы задавался вопросом, какого хрена я вообще что-то делаю в своей жизни.
Но она здесь. Она смотрит на меня такими глазами, что весь остальной мир меркнет. Она улыбается, обхватывая мой член, трет головку об эти пышные губы, заталкивает его в рот и вздыхает от удовольствия, когда он попадает ей на язык.
— Мне нравится вот так, когда я могу вместить в рот больше. Мне нравится чувствовать, как он дергается на моем языке…
Она проводит языком по нижней стороне, щелкая, дразня, и издает довольный стон, когда чувствует, как мой член подпрыгивает в ответ.
— Ммм… как это…
Музыка переключается на песню, которую я очень хорошо знаю, потому что Блейк играет ее все время, пока она танцует по моей квартире, тряся своей задницей.
Turn Up- S3nsi Molly
Она гладит мои яйца рукой, поглаживая, потягивая, играя с моим членом, доводя его до ощущения. Она создает комбинации ртом и руками, не пытаясь заставить меня кончить, а просто стараясь доставить мне удовольствие.
Каждый раз, когда мой член пульсирует у нее во рту, она стонет от удовлетворения. Она гонится за всем, что кажется ей действенным, как лиса за кроликом. Когда я не реагирую так, как она хочет, она переключается на что-то другое, пока не заставит меня выгибаться и стонать от каждого щелчка ее языка, как марионетку на ниточках. И все это без того, чтобы я почувствовал, что она хочет, чтобы я напрягся.
Одной рукой она сжимает головку, а другой массирует мои яйца. Тем временем она прижимается ртом к нижней части моего члена, посасывая его у основания, словно пытаясь сделать мне чудовищный засос так, чтобы его могли видеть только мы двое.
— Господи, мать твою! — воскликнул я, когда она подтаскивала меня все ближе и ближе к краю.
То, как она наращивает темп, — дьявольски хитроумно, чисто гребаная пытка, но мощная, как ураган под ее жестким контролем.
Она строит, строит и строит, а потом, когда я думаю, что она собирается выпустить меня на свободу, она ловит ощущения, загоняет их в угол и начинает строить все заново.
Она наносит легкие и быстрые удары по стволу, быстрее, быстрее, быстрее, ее рука — сплошное пятно, пока мои яйца не начинают бурлить, как бутылка шампанского, которую сильно встряхнули. Затем она переключается на теплые, скользящие движения, ее голые ладони ласкают головку, доят мой член, пока я плавлюсь, плавлюсь, плавлюсь…..
На второй или третий раз я понимаю, что она играет со мной, как кошка с мышкой. Заставляя меня думать, что я бегу на свободу в чистое удовольствие, пока она не схватит меня и не начнет мучить снова и снова.
— Ты маленький монстр… — вздыхаю я, закатывая глаза.
Блейк только ухмыляется, наливает смазку в руки и втирает ее, как лосьон.
Когда ее пальцы покрыты, она начинает поглаживать меня по яйцам.
— Не волнуйся, — мурлычет она. — Я сделаю так, что тебе будет так хорошо…
— Ты меня убьешь.
— Ты не можешь злиться, если ты мертв, — говорит Блейк, плотно закрывая рот вокруг головки моего члена.
Ее логика безупречна.
Я начинаю надеяться, что именно так я и поступлю. Лучшего прощания и придумать нельзя…
Ее рот — это чистая нирвана. Она словно знает, что именно я чувствую, словно читает каждую дрожь и подергивание языком, ее руки на моем теле, ее глаза следят за моим лицом.
Ее пальцы скользят ниже, массируя мою попку. Я чувствую импульс сказать ей "нет", убрать руку, но этот импульс основан на дискомфорте, а не на том, чего я на самом деле хочу. Ее
