статусов. Я пока не знаю, как это сделать, но нельзя же допускать, чтобы Варрава еще веками правил миром или развязал войну и вообще всех уничтожил! Что тебя тут держит?
– Да многое, в общем, – хмыкнул парень. – Родители – бывает, что освобождают, хотя на это надежды мало. Друзья. Инга. Моя жизнь.
– Да ведь это все и в нормальном мире…
Тут она внутренне охнула, не договорила, краска бросилась в лицо. И Арлан не упустил это из виду, подступил к ней почти вплотную, спросил тихо:
– Ну, что ты там забыла рассказать, выкладывай.
Она готова была отгрызть себе язык, но солгать было нельзя, пришлось ответить:
– В том мире Тея, то есть твоя Инга, – она погибла в Донном мире, еще до того, как вернулась к настоящим родителям. И ее матери там тоже нет, она еще прежде утонула.
Молчание, тяжелое, страшное. Потом голос Арлана:
– Вот и ответ, почему я, пожалуй, выберу этот мир. А тебе советую: возвращайся к себе и забудь о нас. Потому что если начать заново все перекраивать, то выйдет еще хуже.
– Почему ты не был таким острожным в прежнем мире? – не удержалась, съязвила Вета. – Сам помогал мне изменить прошлое, открывал переход. Нужно было еще тогда все прекратить.
– Ну, видимо, жизнь в новых реалиях заставила поумнеть, – невозмутимо отозвался Арлан. – Ладно, только Инге об этом ничего не говори. Здешней Инге.
– Сама знаю!
– Умница. И будь наготове, как только вернется твой друг, сразу уходите. Я не гоню, – ответил он на обиженный взгляд Веты. – Просто у девчонки дело с рукой явно катится к воспалению. А здесь ей без статуса никто не поможет. В смысле, есть такие врачи, что помогают, но трудно их найти, это незаконно. Вот мой отец помогал, а теперь…
Арлан не договорил, резко отвернулся.
– Я понимаю, мы уйдем, как только Боря вернется. Но сейчас, если можно, я бы отдохнула немного. Иначе боюсь, что просто не дойду до места перехода.
Лицо парня сделалось растерянным, он моргнул пару раз, потом сказал:
– Конечно. Я и не сообразил. Пойдем, устроим тебя.
Когда вернулись в комнату, то Инга уже спала, по самый нос накрытая пушистым пледом, и Тея сидела у нее в ногах. Вету уложили в комнате Теи на узком диванчике. Вообще-то она хотела лечь рядом с Ингой, на тахте места хватало, но Тея тревожно возразила:
– Не нужно, у нее температура, может начать метаться. Я присмотрю за ней, а ты отдохни, Вета.
– Спасибо! – едва выговорила из-за очередного зевка девушка.
– Скажи, а в том месте, куда вы уходите, – там ей помогут?
– Конечно, даже не сомневайся, – заверила Вета. Все вдруг показалось не таким уж ужасным, непоправимым. Главное, она уже лежала на подушке, и Тея как раз в этот момент накрывала ее чем-то мягким и пахнущим сухими цветами.
И все же, засыпая, Вета думала о Донном мире и слегка волновалась. Нет, что Инге помогут, тут сомнений нет. Но если все изменилось и они больше не подменыши – то каково их положение в мире троллей? Пропустит ли ее переход? В самом ли деле мир изменился, или это очередная иллюзия… тут она отрубилась.
Проснулась и первым делом посмотрела в окно. Ей показалось, что на улице уже смеркается, значит, время послеобеденное. Но почему ее никто не разбудил, неужели Борис еще не вернулся? Вета встала на слабые после сна ноги, на ощупь привела себя в порядок, вышла в гостиную.
Инга все еще спала, а ее лицо пылало. Тихие стоны сопровождали каждый вздох. Теперь впритык к тахте стоял табурет, на нем пиала с бульоном, кажется, нетронутым. Пустая чашка из-под морса и блистеры с таблетками. С кухни доносились тихие голоса, позвякивала посуда. Один голос был взрослый, и Вета поняла, что мать Инги уже вернулась домой. Она пошла туда, в прихожей специально пошаркала ступнями, чтобы не вторгаться в чужой разговор. И правда, голоса как-то разом смолкли, потом выглянула Нина Николаевна и позвала ее:
– Иди к нам, Вета.
Она зашла в небольшую квадратную кухню с диванчиком у стола. Втянула запах куриного супа и чая с фруктовой заваркой. Желудок сделал кульбит – последний раз она закусывала бубликами. А потом увидела, какие тревожные у всех лица – и тут же забыла о голоде. Что-то случилось, что-то очень плохое.
– Боря еще не вернулся? – голос прозвучал жалобно.
– Нет, и кажется, ждать его не стоит, – отрезал Арлан…
– Но как… почему?!
– Ты сядь, Вета, – попросила ее старшая Нелюбина. – Мы пока ничего наверняка не знаем. Но я кое-что слышала, когда ехала на автобусе домой.
– Что?!
Нина Николаевна сама усадила девушку на диванчик, устроилась на табурете напротив нее и начала рассказывать:
– Случайно услышала разговор, что на границе заповедника и города гвардейцы задержали какого-то парнишку. Вроде бы он бежал из леса, спасался от Дикой охоты, ну и привлек к себе их внимание. В него выстрелили…
Вета громко ахнула, дернулась так, что из чашек ребят выплеснулся чай, давно остывший. Женщина быстро-быстро замотала головой.
– Не бойся, его просто парализовало, в городе запрещено стрелять на поражение. К тому же в подростка… Потом подогнали машину и увезли. Конечно, это мог быть.
– Наверняка это Борис, – не слишком вежливо перебил Арлан. – Иначе бы он давно уже вернулся.
У Веты в растекшейся по столу лужице промок рукав, и она даже обрадовалась, что появился повод удалиться в ванную. Но Арлан на этот раз не стал ждать, когда она вволю наревется, просто отправился следом, схватил за запястье и утянул в прихожую.
– Дело плохо, – подвел итог парень и при этом вглядывался ей в лицо, словно отслеживал реакцию.
– Боря сумеет сбежать от них, когда очнется. У него есть навыки Донного мира и есть призрачный защитник.
– Но сперва он будет долго приходить в себя, а у нас времени совсем не осталось. У твоей подруги, – он упорно не называл Ингу по имени, – сильный жар.
– То есть ты согласен пойти с нами?
Арлан шумно вздохнул.
– Я ждал этого вопроса. Да, потому что другого выхода все равно нет. Их уже предупредил, – кивок в сторону кухни.
Дышать стало чуточку легче, а парень продолжал сыпать распоряжениями:
– Ты должна быть готова. После четырех наступает время, когда школьники расходятся по домам, и это самый безопасный момент, чтобы проникнуть в лес. Хотя какая там безопасность – после Бориса Дикая охота и гвардия наверняка начеку.
– Мне разбудить Ингу? Ей нужно хоть немного поесть, думаю, и переодеться…
Арлан глянул так, будто она сморозила
