полный рот крови и воздел трясущуюся руку.
— Стойте! Нам нет причин сражаться. Я — не то, что вы думаете.
— Это мы уже проходили, — сказала Тина.
— Если ты не вампир, — спросил Дэниел. — То кто ты, чёрт подери?
— Я — Хайд-отступник, — ответил Дракула. — Я провёл годы в бегах, скрывая, кто и что я, за многими масками.
— Я думала, что Эдвард убил всех остальных Хайдов, — заметила Тина. — Как ты смог сбежать?
— Меня не было, когда он приходил оторвать мне голову, — ответил Дракула. — Я должен был оставаться незаметным, но, когда я услышал, что вы уничтожили Кланы монстров… Я увидел шанс.
— Поработив упырей? — спросил Дэниел.
— Не то, чтобы их жизни имели какую-то ценность… И я превратил их в одну из самых многочисленных преступных организаций Лондона! Послушайте, я не жаден. Мы можем править упырями вместе и делить прибыль. Этот путь принесёт деньги, достаточно для всех нас.
— Нет, — ответил Дэниел.
— Мы не опустимся до такого, — ответила Тина.
— О, хватит! — сказал Дракула. — Мы же Хайды!
— И есть грань, которую мы не пересекаем, — добавил Дэниел.
— Какая грань? — переспросил Дракула.
— Дети, — ответила Тина.
— Мы убиваем чудовищ, — сказал Дэниел. — А единственное чудовище здесь — ты.
Дракула повернулся, чтобы отдать приказ упырям, но те уже двигались к нему, проходя мимо Дэниела и Тины. Их глаза были устремлены на бывшего хозяина и все они улыбались теми же ужасающими улыбками.
— Они видели накладные клыки, — пояснил Дэниел. — И они видели, как ты истекал кровью. Теперь, когда они знают, что ты не вампир, у тебя нет над ними власти.
— Они не могут убить меня, — пробормотал Дракула, когда упыри окружили него. — Это не в их природе!
— Думаю, с этим проблем не возникнет, — ответил Дэниел. Он обернулся к Тине. — Я позабочусь об этом. А ты освободи пленников и уведи их отсюда.
— Почему мне нельзя с ним разобраться? — спросила Тина. — Ты обещал мне убийства и погромы!
— Позже, — пообещал Дэниел. — Ты освободишь пленников, потому что ты — привлекательная. Тебя они не очень испугаются. Разумеется, они ведь не знают тебя, как я.
Тина улыбнулась. — Спасибо за комплимент.
Она исчезла в соседней комнате и оттуда донёсся звук раздираемой стали, когда Тина вымещала на клетках свою ярость. Через некоторое время она вернулась вместе с узниками и повела их через пещеру. Большинство ослабело настолько, что им приходилось держаться друг за друга, но Тина помогала им двигаться, пока они не вышли из пещеры и не начали подниматься по ступеням. Дэниел повернулся к Дракуле, взвешивая в руке деревянный кол.
— Я не настоящий вампир! — проговорил Дракула. — Это не сработает со мной!
— Кол всегда срабатывает, — заметил Дэниел. — Если вбить его поглубже.
Он двинулся вперёд и упыри расступились, пропуская его. Дракула нанёс Дэниелу отчаянный удар, но тот аккуратно увернулся и вонзил кол под грудину. Изо рта Дракулы снова полилась кровь и он обеими руками схватился за кол, пытаясь его вытащить. Дэниел ударил по колу ладонью и вбил его прямо в сердце. Дракула замертво рухнул на пол и упыри испустили единый низкий звук, будто общий вздох. Дэниел кивнул им.
— Bon appetite.
Он развернулся и ушёл, не оглядываясь. Он должен был помочь Тине вывести пленников к безопасности, но потом… Он обещал ей ночь погромов и убийств, и эта ночь ещё не закончилась.
Перевод: BertranD
Андрей Белянин
Как казак графа Дракулу напоил
Андрей Белянин, "Как казак графа Дракулу напоил", 2006
В давние времена, в далёкой земле румынской, в горах Карпатских, стоял чёрный замок. Все жители окрестные за семь верст его обходили, потому как жил там ужасный вампир граф Дракула. Заманивал он к себе одиноких путников да и сосал у них кровушку. Нет, не сразу, знамо дело, он же граф — стало быть, культурою не обиженный, благородных статей, опять же воспитания приличного.
Поначалу всегда накормит, напоит, спать в постелю чистую уложит, свечку лично задует — как же без обходительности… Это уж потом, как стемнеет окончательно да уснет гость разомлевший, тут он и кусаться ползёт… Но опять же по благородному, без насилия — так, придушит слегка, в глаза посмотрит эдак, со значеньицем, и уж тогда в шейку белую зубищи-то и вонзает! Ему что мужик, что баба, что дитё малое — всё без разницы, насосётся себе крови и в родной гроб спать-отдыхать завалится. Уж такой вот был малоприятный злодей, прости его господи…
А в те поры шёл себе до дому казак. Издалека возвращался, из плена турецкого. Оно, конечно, в Турции-то потеплее будет, и фрукты, и курага, и жён хоть целый гарем иметь можно, но вот потянуло домой человека! Поломал он стенку в тюрьме турецкой, форму свою назад взял, шашку верную забрал, хотел было ещё чего попутно разнести, да турки отговорили… Мол, иди отселя, добрый человек, никто тебе препятствиев чинить не будет, а минареты ломать тоже не дело — всё ж таки культурно-историческое наследие! А дороги-то и не указали… Может, оно не со зла, конечно, да тока рано ли, поздно, заплутал казак. Крюком срезать хотел, да, видать, свернул не в ту сторону…
Долго шёл, матерился, но как-то вышел себе к закату солнышка на тропиночку мощёную, а впереди, на горе высокой, здоровенный такой замок стоит. Сам весь чёрный, архитектуры романской, и вороны над ним кружат с мышами летучими вперемешку. Казак, душа добрая, общительная — дай, думает, зайду рюмку чаю выпить, поздоровкаться. Его ж и не предупредил никто, что в замке том живёт гроза Карпат, сам бледный граф Дракула! Да он бы и не поверил, покуда сам не налюбовался…
Однако сказка не кот, чтоб ее зазря за хвост тянуть. В общем, постучал казак в ворота резные, дубовые, — отворились двери без скрипа. Шагнул на порог, а там темно да сыро, а из-под ног тока мыши серые так и прыскают. Подивился казак, усы подкрутил, глядь-поглядь, ан в конце коридора-то огонёчек светится! Пошёл туда, а двери за спиной сами собой закрываются, засовами лязгают, замками звенят, путь к отступлению отрезают напрочь!
Идёт себе казак, шаг печатает — козырёк с глянцем, походка танцем, портупея скрипучая, щетина колючая: не брит три дня, плохо… так везде ж без коня, пёхом! Доходит до большущей залы красоты неописуемой — люстры горят хрустальные, стены повсеместно картинами изувешаны, посредине стол богатый, закусью разной щедро уставленный, а в уголочке, на табуреточках, — чёрный гроб стоит!
— Здорово вечеряли, хозяева, — поклонился казак, да тока
