времени, а держалась бы эта красота, максимум, несколько часов. Одно дело восстановление организма, а другое придание не присущих ему форм. Впрочем, кое-каким макияжем она, как и другие женщины, всё же пользуется. Вон, брови подкрашены, щёчки чуть припудрены. Следит за собой, хоть и комплексует.
— Обойдусь без берета. — отмахиваюсь. — У меня с собой сутана в скатке, если вдруг дождь, накину на себя. Там же глубокий капюшон имеется. Пошли?
Уговорил Ригера остаться со своим десятком и тётушкой на подворье. Меня с кузиной и так будут сопровождать два десятка её солдат. Куда больше-то? Улочки и без того узенькие, и тут мы толпой. Скрепя сердце старший сержант выполнил приказ. Думаю, улыбка наблюдавшей эту сцену Эльзы тоже сыграла свою роль. Я взял с собой только милорда Карла, не лишать же его возможности лицезреть маркизу.
В отличие от гвардейцев, солдаты имели при себе копья, древками которых и принялись расчищать путь нашей кавалькаде.
Куда ехать, мы не знали, но Виктор дал нам провожатого, и после получаса петляний по городу мы наконец подъехали к особняку полковника Неллерской.
Дорогой с трудом сдержал себя от непрошенного совета кузине, чтобы выкинула свой котелок куда-нибудь на помойку. Как выяснилось, правильно сделал, что промолчал, на крыльце встретившая нас готовой к выезду Агния при виде красоты на голове Юлианы пришла в полный восторг. И замечательно, что так. Из-за этого она даже не стала упрекать нас за опоздание, найдя другой повод для укора.
— Мне такой же захватить из Неллера ты конечно не догадалась. — сказала маркиза, с помощью проявившего галантность милорда Монского взобравшись в седло и разбирая поводья. — Откуда хоть привезли? Из Рансбура или сразу из империи? Юстинианский стиль ни с чем не спутаешь.
— Да, напрямую из Юстиниана, герцогине, тебе и мне. Нет, привезти догадалась. Ещё вчера хотела отдать, да за нашими разговорами забыла. Ошеломили меня силой Степиного источника, у меня всё из головы и вылетело. Как вернусь на подворье, сразу тебе отправлю.
— Надеюсь, цвета наших уборов разные?
— Естественно. И перо у тебя сапфиром крепится.
Ох, женщины. Не устаю вам удивляться. Рядом с вами братец — выдающийся маг королевства, его вассал молодой и статный красавец Карл, враг у ворот, война на носу, предстоящая встреча с главнокомандующим, а вы сейчас о чём? О каком-то дурацком котелке. Никогда не привыкну к такому. Да, сестрёнкам надо о себе напомнить.
— Я извиняюсь, Агни, что отвлекаю, но мы поедем или ну его, генерала?
Чего это они так на меня посмотрели, как Ленин на буржуазию? Дело ведь говорю.
— Поехали. — усмехается Агния и командует своему лейтенанту: — Леонард, ты впереди.
К Юлианиным бойцам добавляется десяток кавалеристов маркизы, считай, мои боевые товарищи, вместе, можно сказать, кровь проливали у Камышовки. Я-то их лица не запомнил, а вот они на меня поглядывают как на отца родного. Впечатлены моими подвигами и тем состоянием уверенности, которое им внушает присутствие столь могучего целителя и любимого Создателем своего служителя.
Леонард бы конечно с удовольствием поменялся местами с Карлом, пристроившимся рядом с полковником, но в Паргее тоже приказы не обсуждают, а выполняют.
Мы направились к южным воротам. Генерал Лейнский, имея возможность разместиться в графском замке или по примеру маркизы занять какой-нибудь особняк, предпочёл быть со своей армией в одном из лагерей. Достойно уважения, я считаю.
На выезде из города бросается в глаза большое количество казнённых, трупов двадцать, не меньше. Средневековье, похоже, во всех мирах гуманностью не отличается. И ведь жестокость наказаний очень мало влияет на снижение преступности. Ну, или мне так кажется. Спорить бы по этому поводу не стал.
Помимо традиционных, привычных уже виселиц и клеток с умирающими от голода бедолагами справа вижу колья с расклёванными телами. Столь редкая расправа как правило применяется к дезертирам. Неужели среди нашего славного воинства нашлись те, кто не пожелал исполнять свой долг? Сарказм, естественно. Знаю, что беглецов от войны всегда хватает.
Миновав пригороды, сразу же оказались между двух лагерей, но наш путь лежит дальше. Проехали почти милю, прежде чем увидели в пятом или шестом по счёту воинском расположении шатёр главнокомандующего. Его ни с чем не спутаешь.
Я потрясён? Не то чтобы сильно, однако, да, не ожидал, что полевое жильё генерала окажется настолько большим. Кто видел купол цирка-шапито, поймёт, о чём я.
Объяснение такой гигантомании нахожу, как только мы приблизились к шатру. Это не просто жильё главного командира, а ещё и штаб армии, где развёрнута кипучая деятельность. Офицеры, сержанты, посыльные снуют туда-сюда. Муравейник какой-то, честное слово. Зачем так бегать-то? До врага ещё далеко.
Посты — у лагерных рогаток и на входе в шатёр — пропускают нас беспрепятственно. Ни тебе «Стой! Кто идёт⁈ Обойти вправо-влево!», ни пароля.
Полковника Неллерскую узнают, меня с Юлианой ещё нет, но адъютант сопровождает нас всех троих. Эскорт остался на улице.
Внутри настоящие коридоры и мебелированные комнаты, пусть стены из войлока.
— Разрешите? — слышим голос сопроводившего нас лейтенанта за тканевой занавесью, заменяющей дверь.
— Чего тебе, Никита?
— Прибыли маркиза, милорд и миледи Неллерские, генерал.
— Пригласи немедленно!
Вот это я понимаю. Уважают нас.
Глава 22
Сколько же сейчас времени? Судя по яркому свету, пробивающемуся сквозь щель в шторах, проснулся я довольно поздно. Сквозь сон слышал бой курантов на башне ближайшей церкви, только не считал, не догадался.
Чьё там бормотание из комнаты, соседней с моей спальней, слышится? Тоже мне, бином Ньютона, Юлька с Валькой поди. Кузина-то ещё спит, вот её наперсница и отирается в моих покоях у подружки. Им есть что обсудить. И кого. Кого, естественно, меня, а что — мои подарки.
Юлька стеснятся не стала, она вообще у меня занятная особа, выбрала себе самый тяжёлый браслет, самую толстую цепочку и перстень с самым большим камнем — ярким изумрудом. Была бы поумнее, взяла бы тот, что с маленьким алмазом, он раз в десять дороже изумруда, только чего от вчерашней рабыни требовать? Свой нескромный выбор девушка оправдала тем, что эти украшения ей точь-в-точь по размеру.
Ладно, пусть радуется. Конечно, редко кто так своих слуг балует, но я ведь не простой аристократ, а высокого рода, да ещё и аббат, к тому же великий целитель, а в перспективе и могучий боевой маг. У такого всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли, и личная
