Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
властно над этим местом и раз за разом, здесь повторяется один и тот же день. Я не был дома очень давно, но точно знал, что завтра, так же, как и вчера, еще затемно выдут коммунальщики в оранжевых жилетах, чтобы убрать следы того, что творилось здесь ночью. А вместе с ними бездомные, которые будут собирать бутылки и банки, чтобы раздобыть деньжат на выпивку. Следом за ними зашаркают старики с ветхими плетеными сумками, отправляясь по своим никому не известным делам. Чуть позже хлынут рабочие и мелкие клерки, чтобы толпиться в автобусе, который отвезет их на рудник, где всегда набивалось так много народу, что приходилось ехать, прижавшись к окнам. К восьми часам выйдут школьники. Те, что помладше — бегом на занятия. Постарше — к своим друзьям и подругам, курить сигареты, спрятанные в электрощитах. А когда кутерьма утихнет, выйдут женщины с колясками и до полудня будут сидеть на детских площадках, говорить о новых туфлях и сумочках. Разойдутся они только к вечеру, когда их усталые мужья вернутся с работы и рассядутся на лавочках возле подъездов. И лишь когда сядет солнце, на улицы выйдут мои прежние дружки. Будут разъезжать на побитых машинах или толпиться у дешевых закусочных, где ночью из-под полы продают выпивку. Творить в подворотнях свои делишки и прятать от полиции покрасневшие глаза. Город они освободят только утром, подкинув работы коммунальщикам и бездомным.
Вскоре я уже стоял возле дома матери. Жила она в простой квартирке на втором этаже, где всегда было светло и чисто, а на столе меня ждал скромный обед. Я знал, что сейчас мать кружит возле плиты в своем стареньком сиреневом халате и готовится к моему приезду. Знал, что рано утром она сходила на рынок и оставила там последние деньги, чтобы положить на стол немного сыра и колбасы.
Моя мать была простой женщиной. Родилась она в таком же маленьком городке, в семье с пьющим отцом, посреди хмельной брани и семейных склок. Детство свое провела в старом покосившемся флигеле, где не было даже света, и по ночам лежала тихо, слушая, как во дворе мычит хозяйская корова. Окончив педагогическое училище, она вышла замуж и родила троих детей. Через десять лет, устав от загулов и измен отца, решила уйти от него, оставшись одна с тремя детьми. С тех пор ее жизнью стала работа на строительном складе, на котором она пропадала по сорок восемь часов. Раньше я часто злился на тех, кто обрек ее на это. И когда кто-то говорил, что люди живут в бедности лишь из-за своей лени и глупости, мне хотелось схватить ублюдка, привести его к матери и сказать: «Эта женщина работает по двое суток подряд. Чертовы сорок восемь часов!», — и рвать каждую глотку, которая учила ее, как нужно жить. Она же никогда не сетовала и, год за годом, возвращаясь домой с работы, пускалась в карусель домашних хлопот, глубоко убежденная в том, что не вправе требовать от жизни большего, из-за чего нам не раз доводилось ссориться и в итоге пришлось расстаться.
Глава 5
В квартиру я вошел тихо. Почти беззвучно разулся, поправил плотную шерстяную рубашку и прошел на кухню. Мать не заметила моего прихода. Она стояла у плиты, призадумавшись. Старый телевизор гремел на всю улицу. Я подошел и положил руки ей на плечи. Она вздрогнула и, увидев меня, сказала.
— Ты меня так напугал! — выключив газ, мать отошла к столу. — Ты так долго ехал. Я уже начала волноваться.
— Да что со мной может случиться?
— Сам знаешь. Мало ли что… — она покачала головой. — Ты голоден? — не успел я ответить, как мать тут же поставила на стол тарелку тушеного картофеля. — Ну, как ты? Что-то случилось? — спросила она, садясь напротив.
— Почему что-то должно было случиться?
— Потому что иначе мой сын не приезжает домой.
— Просто приехал тебя навестить, — успокоил ее я.
Поужинав, мы вышли на балкон и сели на маленький диванчик, обитый дерматином. Смотрели, как за окном полощет дождь и черные тучи, похожие на заводскую копоть, скользят туда-сюда по небу, и говорили, не замечая, как темнеет за окном. С нами всегда так было. Казалось, присели перекинуться парой слов, и вот уже глубокая ночь, а мы сидим на кухне, пьем чай и говорим без передыха уже не меньше шести часов, сами не зная, о чем. Просто множество совершенно нелепых и в то же время важных вещей — нечто, понятное только сыну и матери.
Поздно вечером, когда фонари заблестели, разбрызгавшись в лужах, мать вдруг спросила.
— Когда же ты наконец-то возьмешься за ум?
— А что плохого в моем образе жизни?
— Он бессмысленный.
— Не больше, чем все вокруг.
— Ты опять за свое, — она поправила мои волосы. — Тебе бы жениться. Завести детей. Неужели тебе совсем этого не хочется?
— Я часто думаю об этом. Но не хочу, чтобы мои дети жили вот так, — я указал рукой на улицу.
— Так росло не одно поколение.
— И ни к чему хорошему это не привело, — мать аккуратно коснулась моего лица.
— Каждый рожден, чтобы исполнять свою роль. Пусть даже маленькую. А твое желание всему противиться не приведет ни к чему хорошему, — я обнял ее.
— Уже поздно, а тебе завтра рано вставать. Ложись спать.
— А ты? — заволновалась она.
— Пройдусь немного. Осмотрюсь, что да как.
— Ночь ведь на дворе.
— Так даже лучше.
Когда мать уснула, я вышел из дома, зарывшись в свою затертую холщевую куртку. Дождь еще накрапывал. С М2 шквалами бил холодный ветер. Городок давно опустел, лишь редкие машины обдавали улицы хрипящим басом. Я старался идти как можно тише и неприметнее, чтобы не встретить ненароком прежних дружков. Обогнув дом, я свернул на пустырь, что вел до школы. Оттуда, мимо кучи хлама и котельной подстанции, вышел на тихие аллеи возле городского суда, к кинотеатру, где продавали самый дрянной кофе из всех, что мне доводилось пробовать. Прошел мимо мемориала павшим солдатам на площадь, к дому культуры, где в башне горели огоньками часы, стрелки которых вот уже лет пять стояли. Все здесь было знакомо мне с детства: старые яблони, тихие дворики, которые летней ночью гудят до утра, и бескрайнее небо без отблеска света, что никогда не даст сбежать от собственных мыслей. Здесь все осталось по-прежнему. Не было только меня.
Я брел по мокрым аллеям, погруженный в свои думы, как вдруг тихий женский голос сказал мне: «Привет». Я поднял голову. Передо мной стояла
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
