вы написали?! - возмутился тот.
- Правду. Что получил вскрытый конверт, с приказом не от моего командира, который ввёл меня в недоумение. Этот приказ выполнить невозможно.
- Это приказ, - как дурачку, пытался разъяснить это.
- Да, какой-то адмирал Алексеев подписал. А это вообще кто? Командует броненосцем «Победа» другой офицер. В списках этого броненосца никаких адмиралов нет.
- Отказываешься подчиняться?
- Вассал моего вассала не мой вассал. Пусть адмирал Алексеев приказы пишет командиру моего броненосца. Впрочем, я и его пошлю с таким приказом. Я вахтенный офицер, будут приказы по сфере моей должности, это одно, выполнить обязан, а вот эти левые, я их не признаю и не принимаю. Алексеев наместник, какого чёрта он в дела моряков лезет?
- Он полный адмирал, и вполне может отдавать приказы, вам в том числе. Вы читали устав, мичман?
- Всё не доберусь до него. В пути на Порт-Артур почитаю, а пока не до него. Да даже если бы знал этот устав, я бы всё равно этот приказ выполнять не стал, не в моей компетенции. Я ещё и минный офицер. Моё дело якорные и самоходные мины.
В этот раз меня не остановили, и я покинул кабинет. Впрочем, конверт с приказом прихватил. Чисто поржать над наглостью наместника. Да пошёл он. Следующие пять дней я провёл с матушкой, знаете, уже серьёзно раздумывал добраться до Порт-Артура поездом, и там дальше на своих двоих, матушка возобновила всё что ранее не успела. В двадцати домах побывали разных дворянских семей. Даже у главы города и губернатора были. Там часто с морскими офицерами общался, командующим крейсерским отрядом тоже. Матушка вообще довольно энергичная, уверенно вела дела. Кстати, бывший председатель купеческой гильдии, вымаливал у неё прощения, на коленях стоял, сто тысяч рублей золотом предлагал. Матушка только плечами пожимала. Мол, она тут ничего не решает, идите к сыну. Этого торгаша, остальные его коллеги, по сути по миру пустили, мстили капитально. Да, они стали известными, как и хотели, но в обратную сторону, иметь с ними дела уже не желали. Считали врунами и кидалами. Ну сам нарвался. Матушка об этом рассказывала, закатывая глаза от удовольствия. Тот воспользовался её расстроенными чувствами, когда плохо соображала, ещё бы, такие новости, сын в плену, так что от всего этого она получала истинное удовлетворение. В дворянской среди об этом слухи немалые ходили. Евгения Павловна о других с немалым удовольствием рассказывала, а вот когда о её семье слухи ходят, не любила. А тут вынуждена терпеть. Хотя уже другие, более свежие новости перекрыли эту. Насчёт меня та считала, что я полностью заслужил то, чем меня одарили, только в сторону купчин теперь фыркала презрительно. Запомнила. А ко мне бывший председатель не пришёл, знал что смысла нет. Это через матушку решил проскочить, на чувства надавить, глядишь сладиться, да не вышло.
На четвёртый день после получения того странного приказа, был снова вызван в штаб отряда. Где контр-адмирал Иессен вручил мне наградной лист на орден Святого Владимира с мечами. А это за побитых японцев и захваченные пулемёты, как я узнал. Рапорт в штабе Кондатенко написали и оказывается его копию на том же миноносце доставили сюда, с наградными от генерала, и уже тут оформили, только сейчас вручили. Не награду, а только приказ, снова пришлось заказывать у ювелира орден. Отвлёкся. Это я к чему, матушка вернулась к своим попыткам подобрать мне невесту из знатных, я понял её мотивы. А вопрос с женщинами я решил, одну энергичную вдовушку посещал, когда пришло приглашение, именно так, не приказ, поучаствовать в походе отряда крейсеров. Тут кстати «Рюрик» уцелел, участвовал в выходе. Так что я воспользовался такой возможностью, ответил согласием, быстро собрался и отправился на флагман «Россия». Именно туда пригласили меня. Заселили в каюту к другому мичману, тоже вахтенный начальник, но ещё и минный офицер, было о чём поболтать. А утром следующего дня отряд покинул рейд, и направился по Японскому морю в сторону корейских проливов. Туда шли. Участвовали все, «Новик» и «Баян» в том числе. Их уже привели в порядок. Шесть вымпелов.
Надо сказать, неплохо шло, меня мичман Тарасов обучал всему по минному делу, однако, когда мы подошли к Корейским проливам, уже вошли, я быстро и срочно вестовым был вызван к командующему.
- Где вас высадить? - спросил тот.
- В смысле высадить? - не понял я. - А мы что, в Порт-Артур идём?
- У вас особое задание, как мне известно. Поэтому и вышли срочно, на шесть дней раньше, требуется вас высадить и провести крейсерские действия.
- Я не знаю, что вам там нашептали, но о высадке в Корейских проливах, я узнаю от вас.
- Так, вы получили особый приказ?
- У меня один приказ, прибыть в Порт-Артур и войти в команду броненосца «Победа». Да, был ещё один, странный, но я посчитал это неудачной шуткой. Наместник Алексеев приказывает мне взорвать три оставшихся японских броненосца.
- Это и есть особый приказ.
- Это не входит в мои должностные обязанности вахтенного начальника и минного офицера на броненосце «Победа».
- Невыполнение приказа, это трибунал.
- Переживу, - пожал я плечами. - А раз недалеко от Порт-Артура, так может дадите лодочку с парусом, я своим ходом дойду.
- Свободны.
Я вернулся в каюту, там учёба продолжалась. Так и не отпустили. А так сам выход продлился шесть суток, и мы вернулись, ведя семь призов. Я с интересом за всем наблюдал, неплохой опыт. Офицеры щедро им делились, отвечая на мои многочисленные вопросы. «Новик» и «Богатырь» отлично поработали, нагоняя и беря призы, едва успели вернуться. Камимура со своими крейсерами на пятки наступал. Шесть его толстяков против наших четырёх, не в нашу пользу. А вот меня сняли с флагмана, и под конвоем отправили на гарнизонную гауптвахту. Иессен приказал. Похоже всё решили провести как положено. Ну да, отказался выполнять приказ. Это трибунал.
***
Хмурясь, глаза отвыкли от света, я покинул здание гарнизонной гауптвахты, направившись к двум наёмным коляскам, где ожидала матушка и сестрицы. Ну и несколько знакомых. Камера была не особо комфортной и постоянные полутёмки. Две недели держали. Был офицерский суд. Вчера прошёл. Я присутствовал. Сам наместник судил. Лишили меня чина мичмана, но не наград. Два года каторги за которые радел Алексеев, проскочил мимо, даже наград не лишили, тут и офицеры поднялись и почти весь город. Итак два раза митинги
