я боюсь. Что мы будем пожирать ее до тех пор, пока от нее ничего не останется.
— Неужели за все эти годы я не научил тебя сдержанности? Повиновению? Контролю? Вот ты и оступился. Я рядом, чтобы вернуть тебя. Я всегда буду рядом, чтобы вернуть тебя.
Демон смерил меня взглядом.
— Окей, а кто будет укорачивать твой поводок, если ты сам потеряешь контроль?
Я не сразу ответил на его вопрос. Я уже несколько недель мучился над ответом.
— Пока не знаю, — наконец признался я после долгого раздумья. — Пока я не пойму, я буду держаться на расстоянии.
Он смотрел мне в глаза несколько долгих минут, которые, казалось, длились целую вечность. Размышлял. Взвешивая, несомненно, вес моих слов. Наконец, он наклонился вперед, и его губы коснулись моих в мягком поцелуе.
Я округлил глаза, застигнутый врасплох его неожиданной нежностью. Даже когда он не сердился на меня, он обычно не был таким нежным.
— Ты прощаешь меня? — спросил я.
— Будь ты проклят, — пробормотал он, внезапно впиваясь зубами в мои губы. Дыхание прервалось, когда тепло волнами разлилось по моей мертвой плоти.
Мой лоб прижался к его лбу, и я ухмыльнулся ему в губы.
— Приму это как «да».
— Так вот почему ты отослал меня? — проворковала женщина неподалеку. — Ты предпочитаешь трахать собаку, а не демонессу, созданную для твоего удовольствия?
Если бы у меня было сердце, оно бы замерло в груди от холода, прозвучавшего в голосе женщины.
Невозможно.
Почему она здесь?
В глубине души я не мог предположить, что она настолько глупа, чтобы показаться здесь. Но мне не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в ее личности.
Сердце Демона билось так быстро, что я чувствовал, как оно бьется о мою грудь.
— Хозяин. Это…?
Я повернулся лицом к демонессе, с ядовитой улыбкой склонив губы.
— Зачем ты здесь, Астрид?
32
Каменно-холодный суккуб
Алистер
— Твой бог задал тебе вопрос, суккуб, — огрызнулся Демон. Он шагнул к ней, остановившись в нескольких футах от демонессы. Он пробормотал что-то на инфернальном языке — заклинание, которому я его давно научил, — и его татуировки засветились расплавленным желтым светом, озарив темноту.
Астрид выглядела так же, как и в последний раз, когда я видел ее двадцать лет назад. Она была красива, всегда. Но каждый раз, когда я смотрел на нее, по коже пробегал холодок, наполняя мое тело льдом.
Она холодная, бессердечная сука.
К тому же несносная, раз так упорно преследует меня.
Мегера не очень-то походила на свою мать. Астрид была высокой и стройной, а Мэг — невысокой, с мягкими, аппетитными изгибами. Волосы Астрид были сумрачного фиолетового оттенка, глаза — как у всех суккубов, радужная оболочка которых соответствовала цвету волос. Кроме того, Астрид всегда казалась загорелой, в то время как ее дочь была почти такой же бледной, как Синклер.
Единственным изменением во внешности Астрид было то, что в последний раз, когда я ее видел, она была беременна.
— Мой бог предпочитает общество дворняги, а не меня, так что извините, если в последнее время моя набожность иссякла.
Глаза Демона сузились и опустились на обсидиановый кулон на ее шее.
— И при этом ты носишь кулон Раздора? — Он невесело усмехнулся, глаза его светились тем же золотистым оттенком, что и его татуировки. — Ты все так же сильно привязана к нему, как и раньше.
— Да пошел ты, никчемный перевертыш. Ты просто бродяжка, которую он подобрал, потому что ему было скучно. Я создана для него.
Это была неправда. Она была первой демонессой, сформировавшейся из моей тьмы, но так же было и со многими другими. Она не была создана для моего удовольствия. С течением веков я пришел к выводу, что ее единственная цель — досаждать мне.
— Я же просил тебя никогда сюда не возвращаться.
Она рассмеялась, повернувшись, чтобы осмотреть территорию цирка.
— Это мой цирк, милорд.
Я вздрогнул. Я ненавидел, когда она так меня называла.
— Он был твоим. Но цирк никогда не волновал тебя, не так ли?
Она снова повернулась ко мне, ее идеально сформированные лавандовые брови взлетели вверх.
— Цирк волновал меня, как средство нагнетания страха на низших существ мусорного царства, во имя твоего славного имени. Речь никогда не шла о клоунах и работниках, милорд. Речь шла о том, чтобы вы были сыты.
— И ты стала неаккуратна. Ты начала убивать людей и ставить под угрозу безопасность монстров здесь, на Земле.
Она снова рассмеялась, как будто я рассказал анекдот.
— Я никогда не понимала, почему тебе не похрен на них. Они — тараканы по сравнению с монстрами твоего царства. Все они. Цирк был просто способом стильно нагнать страху.
Ее ухмылка превратилась в самодовольную, когда из дома с привидениями донеслись отдаленные крики.
— Я заметила, что с тех пор, как я покинула «Грешников Сайдшоу», ты мало что изменил. Если не считать убийства всей моей труппы.
— Я хотел начать все с чистого листа. Ты оставила во рту кислый привкус из-за того, что раскрыла мою личность ученикам. Они становятся раздражительными, когда узнают, кто я на самом деле.
Суккуб слегка зашипела, переключив внимание на Демона.
— Этот знает, кто ты.
— Он особенный.
— Видимо, недостаточно особенный, чтобы пометить тебя.
Я сдержал желание отреагировать. Она задела больное место, и она это знала.
— Почему ты вернулась? Ответь на этот гребаный вопрос. Ты знаешь, что я почти так же не терплю повторения, как и ты, Лилит.
Ее рука сомкнулась вокруг кулона, и впервые за сегодняшний день она приняла выражение, от которого у меня не перехватило дыхание.
— Давненько ты меня так не называл, Раздор.
Я задрал нос, глядя на нее с холодным безразличием. Я не разделял ее сентиментальности.
Она подперла рукой бедро — Мэг часто так делала.
— Я хочу увидеть свою дочь.
— Ты смотрела шоу?
Взгляд суккуба стал жестким.
— Да. Я сказала твоему свинорылому гиганту, что хочу встретиться с тобой после шоу, но, я полагаю, ты был слишком занят, трахая языком свою дворняжку.
— Если ты видела шоу, значит, ты видела Мэг. Миссия выполнена. А теперь убирайся. — Моя ехидная улыбка исчезла, а голос был полон предупреждения. Мое терпение истощалось с каждой секундой пребывания этой женщины в моей орбите.
— Ты знаешь, что я не это имею в виду, когда говорю, что хочу увидеть свою дочь.
— Я убью тебя, прежде чем позволю тебе поговорить с ней.
— Милорд. Ты знаешь, что не можешь убить меня. Это прописано в нашем контракте.
Черт. Я боялся, что она
