Если этого не хочет сделать кто-то из вас, я сегодня же завершу начатое.
По столу прокатывается волна ропота. С дальнего конца поднимается знакомый мне мужчина, похожий на бандита из девяностых. Шумский, кажется.
— Отдай его мне, Игорь, — произносит твердо и сверлит Мальцева ненавидящим взглядом. — А признание ты записал?
— Обижаешь, Олег, — Игорь кровожадно улыбается. — Мы тогда до утра беседовали. Просто решил не портить дамам аппетит. Посмотреть видео можно на втором этаже. Бармен включит.
— Лучше скинь потом, — отвечает с такой же жестокой улыбкой Олег, садится на место и достает телефон, видимо, чтобы вызвать тех, кто заберет предателя.
После речи Игоря люди снова салютуют бокалами и принимаются есть и общаться. Мы с Игорем садимся. У меня дрожат руки. Я и не представляла, насколько это волнительно — стоять перед даже пятью неполными десятками человек. Игорь выглядит совершенно расслабленно. Он, похоже, привык вот так говорить перед публикой. Или просто настолько уверен в своей правоте, что не опасается никаких возражений.
— Выдыхай, Эльвира, все хорошо, — шепчет Игорь мне на ухо. — Мне нужно сказать одну последнюю речь и можно будет полностью расслабиться. Всего одну речь.
63
Даже не пытаюсь думать, о чем еще он собирается сказать своим партнерам. Просто ем, запивая еду соком, и стараюсь хранить хладнокровие. Несколько гостей отправляются на второй этаж, похоже, смотреть признание Юрия, Игорь провожает их бесстрастным взглядом.
Потом к нему подходит рослый крупный мужчина лет под шестьдесят. Игорь встает, они обнимаются и отходят на пару шагов, но до меня долетают обрывки фраз. Это Кораблев, тот, чей сын слил в интернет информацию про рулетки. История с подвалом живо всплывает в памяти. Кораблев благодарит Игоря за то расследование и честный суд. А сына, говорит, отправил в другой город к его матери, своей первой жене, чтобы не гаденыш не мозолил глаза.
Приятно, что тот пострадавший парень не отправился на корм рыбам. Значит, слово Игоря очень много весит, раз Кораблев поверил ему, а не собственному сыну. Теперь сказанное о моей неприкосновенности приобретает особое значение. Если он поручается за человека, это твердая гарантия.
Игорь возвращается за стол, и к нему подходит еще один человек. Будто к царю на поклон. Без даров, но, думаю, дары еще будут, просто в конце мероприятия. Они с Игорем отходят и прогуливаются по свободной части зала. Заканчивают разговор и возвращаются на места.
А когда к нам подходит третий, которому я переносила встречу, Антон Сычев, кажется, Игорь вспыхивает.
— Господа, предлагаю сегодняшнее мероприятие не превращать в вечер по решению срочных вопросов, — обращается ко всем присутствующим и добавляет подошедшему: — Не хочу говорить, Антон.
— Я только пригласить хотел тебя и твою прекрасную спутницу ко мне на… девичник или мальчишник, уж как посмотреть… — он замолкает и сгорбливается под взглядом Игоря, которого я не вижу, но чувствую яростное напряжение.
Антон поднимает руки и делает дебильную улыбку на лице.
— Я понял, понял, все, отстал, Игорь, — на этом он возвращается на свое место.
Проходит еще сколько-то времени, гости уже слегка захмелели, за столом раздается довольный гомон.
Игорь поднимается, и все звуки стихают. Он здесь лев, царь этого зверского царства, с ним считаются, его уважают… и, думаю, боятся.
— Последнее объявление на сегодня, — произносит Игорь торжественно. — Хочу представить вам Эльвиру, мою будущую жену.
У меня дыхание перехватывает, давлюсь куском и даже кашляю. На лопатки опускается ласковая ладонь, подталкивает меня встать. Да-да. Выпрямляюсь и оглядываю собравшихся. Выдавливаю на лице самодовольную улыбку. По крайней мере, надеюсь, что она получится именно такой. Внутри все дрожит, но сейчас тот момент, когда надо себя ставить. И этим акулам нельзя показывать страх. Я — женщина вожака. Я знаю себе цену. Я львица в этом зверском царстве.
— Эльвира, — обращается Игорь ко мне, обходя мой стул со свободной стороны. Опускается на одно колено и открывает черную бархатную коробочку с золотым тиснением на верхней крышке. — Ты выйдешь за меня замуж?
Смотрю на него — искрящийся предвкушением взгляд, зрачки во всю радужку, улыбка настоящая, искренняя, только свободная рука сжата в кулак. Все-таки нервничает. Игорь, неужели ты еще не понял, что я не смогу сказать «нет»?
— Да, Игорь, я буду твоей женой, — отвечаю, борясь с выступающими в глазах слезами.
Растопыриваю пальцы на правой руке, и Игорь надевает мне на палец золотое кольцо с тремя небольшими бриллиантами, которые расположены так, что образуют сердечко. Очень красивое. Любуюсь несколько мгновений, а потом перевожу взгляд на Игоря. Он поднимается, сграбастывает меня в охапку и требовательно целует, как будто говоря «ну теперь ты точно моя». Точно твоя. Наверняка.
Зал ресторана взрывается аплодисментами, и у меня спина покрывается мурашками от этого ощущения. Они хлопают мне. Игорю. Нам. В душе впервые появляется до дрожи приятное ощущение признания. Я есть. Теперь я есть. Меня признали и, буду надеяться, зауважали.
Игорь разрывает поцелуй и снова обращается к гостям, так и обнимая меня за талию:
— Эльвира — моя женщина и мать моего будущего ребенка. Я доверяю ей как себе. С этих пор никто не смеет сомневаться в ее преданности, — слова звучат мягко, но в них столько воли и мужества, что я таю. — Подозревая ее, вы подозреваете меня и иметь дело будете со мной. Это ясно?
Зал сначала молчит. Гробовая тишина. Интересно, он такое про Жизель говорил? Сдается мне, что нет, поэтому реакция такая шокированная. Внезапно из-за стола поднимается Олег Шумский.
— Ясно, Игорь, — совестливо смотрит на Игоря. — Я приношу извинения за недоверие. Впредь такого не повторится.
Больше никто не извиняется, но после Олега цепная реакция охватывает стол, и все соглашаются с моим положением.
После этого мероприятие продолжается в том же ключе, только люди чаще встают из-за стола, собираются группами, ходят по ресторану. Игоря снова кто-то уводит. Я тоже поднимаюсь и отхожу к дальнему окну. Странное состояние — внешне все ровно, но есть подспудная тревога, которая маячит на горизонте сознания красными огоньками. Даже не знаю, что не так. Просто почему-то неспокойно.
Уже собираюсь сесть за стол, как вдруг сзади раздается женский голос.
— Высоко же ты забралась…
64
Узнаю знакомый голос. Это Луиза. И почему я не удивлена, что она пришла пожелать мне гадостей?
Не торопясь оборачиваюсь. Пусть видит, что я уже не та девочка, которая была готова умолять оставить ее работать официанткой.
— Тебе что-то надо, Луиза? — добавляю голосу холодности.
В ее глазах надменное пламя стремительно
