которые обладают чисто человеческими свойствами: пьют, едят и производят потомство. Душа после смерти находится в неопределенном положении: ожидая дня воскрешения, она не то витает, не то блуждает вокруг своей могилы, не то живет у какого-то источника. Перед воскресением будет идти сорок суток дождик, отчего спинной хребет покойников обрастет мясом, и все снова будут живыми. Раздадутся три трубных звука: первый звук — печали — потрясет всю землю и потушит солнце, которое перед этим взойдет с запада; от второго звука — уничтожатся все, кроме ада, рая и Божьего престола. Из трубы третьего ангела, который будет трубить 40 лет, вылетит бесконечное количество душ, приютившихся здесь после смерти в ожидании суда. На суде будут судить ангелов, гениев, людей и животных. Процедура эта, конечно, должна длиться очень долго, и потому полагают, что суд будет продолжаться от 1 000 до 50 000 лет. Для верующих, воскресших душ, будут приготовлены белые верблюды с золотыми седлами. Нечестивые будут поставлены неподалеку от солнца, которое вновь засветит, и будут обливаться от жара таким потом, что иные погрузятся в него по щиколотку, а отборные грешники до самых губ. На праведников будет падать тень от престола Божьего. Все судимые длинной вереницей перейдут через мост, острый как лезвие ножа, который перекинут через адскую пропасть. Грешники не выдержат этого перехода, потеряют равновесие и полетят в адскую бездну; праведные, с Магометом во главе, благополучно доберутся по мосту до рая, почва которого состоит из мускуса. Их встретят гурии и толпы прекрасных юношей. Каждый святой получит от Бога 72 девушки и 80 тысяч слуг. Иные прибавляют к этим девам всех земных жен, но более суровые отводят для последних ад. Жить они будут на берегах рек, которые текут по дну из рубинов и изумрудов. Никто никогда не будет болен, не будет уставать, и все земные отправления будут заменены камфорной испариной.
При взятии Александрии арабы уничтожили Александрийскую библиотеку. Халиф рассуждал так: если книги эти содержат то же самое, что содержит Коран, они ни на что не нужны, если же они противоречат Корану, то их следует уничтожить. Но этот варварский порыв завоевателей, к счастью, не привел к той нетерпимости, которую обнаружили церковные иерархии в той же Александрии и последствием которой была смерть Ипатии. Арабы восстановили опытные науки, поддержали тухнувший свет знания. Наука стояла тогда на прочной почве опыта и еще не служила фундаментом того средневекового направления, которое силилось превратить свинец в золото, найти философский камень, жизненный эликсир; ученые-алхимики заводили почему-то свои мастерские в мрачных подземельях (быть может боясь подозрительной мнительности черни, считавшей их за колдунов) и там, в этих подвалах, поддерживали годами огонь, перегоняли разные снадобья через свои кубы, тигли и реторты.
Медицинская наука Греции и Александрии, получившая свое начало от Гиппократа, перешла к арабам через несториан. Последние имели связь с идеями иноземных халдейских знаний и потому наряду с медициной признавали астрологию, то есть мнение, что планеты оказывают влияние на земные события. Верование это с особенной любовью было воспринято Европой, и величайшие люди со страхом и трепетом справлялись у астрологов насчет своей судьбы. Некромантия, то есть вызывание мертвых (наш современный медиумизм), практиковалась нередко, — и египетские жрецы вызывали в храме Исиды души умерших.
Но то что теперь, для нынешних физиков, может показаться обыденным явлением, то приводило в трепет тогдашних представителей науки. Крепко закрытые сосуды, когда их держали на огне, сами собой открывались. В трубке образовывался цветной налет от бесцветных паров. Бесцветная жидкость окрашивалась в яркие цвета; пламя без видимой причины разлеталось во все стороны, происходили взрывы. Все таинственное и сверхъестественное имеет для человека свою прелесть, и халдейские толкования о мировой душе и о внутренних духах были применены для объяснения физических законов. Сила, разрывающая крепкие сосуды, из которых внезапно вылетало с треском пламя, образовывались пары, — это было признано за дух или душу материи. Все это была оматериализованная высшая сила, то есть, в сущности, тот же пантеизм. Тем не менее эксперименты, произведенные арабскими учеными, привели ко многим замечательным открытиям по химии: был найден фосфор, указан способ приготовления чистого алкоголя и серной кислоты. У докторов явилась широта взглядов и правильность понятия. Метеорологические явления получили правильную оценку. Медицинская практика, сосредоточенная у христиан в руках духовенства, пришла в столкновение с арабскими и еврейскими врачами, полнейшими материалистами, — и победа оказалась на стороне магометан.
II
Появление арабов в Европе совершилось при следующих обстоятельствах. Со времен Адриана на Пиренейский полуостров стали переселяться евреи, и скопилось их там до 50 тысяч семейств. Плодовитость еврейского населения стала серьезно озабочивать христиан — до 100 тысяч их было окрещено и подпало под жестокую власть католицизма. Их принуждали к соблюдению обрядов церкви, что вызывало неудовольствие. Граф Юлиан, оскорбленный к этому времени королем Родриго, и желая отомстить ему за бесчестие дочери, обратился к арабам с предложением легкого завоевания полуострова ввиду начинающихся несогласий. Родриго был побежден и утонул в Гвадалквивире, а магометанское войско торжественно двинулось к северу, сдавая взятые города евреям, на которых можно было положиться и которым они были обязаны во многом. Перейдя Пиренеи, арабы двигались дальше и наконец остановились на берегах Роны. Несогласие между самими арабами остановило успех этой экспедиции. При благоприятных обстоятельствах и энергии войск арабская армия могла бы пройти, покоряя народы, вплоть до Византии. Войско вернулось на Пиренейский полуостров. Вскоре там образовался новый калифат, и Кордова стала его резиденцией.
Зацвела наука. Халифы Кордовы покровительствовали ей с тем тонким чутьем и отзывчивостью ко всему прекрасному, которое было таким резким контрастом с действиями европейских монархов.
Кордова быстро изменила свой вид и достигла под управлением мавров высшей степени благосостояния. В ней было более 10 тысяч жителей и более чем 200 тысяч домов. На 10 миль вокруг горели фонари на отлично вымощенных улицах (а между тем несколько столетий спустя в Лондоне не было ни одного городского фонаря, и в Париже обыватели буквально тонули в грязи). Роскошь и блеск азиатской неги были привиты арабами Европе. Их жилища с балконами из полированного мрамора, висевшими над померанцевыми садами, каскады воды, цветные стекла — все это представляло такую резкую разницу с дымными хлевами Франции и Англии, где ни труб, ни окошек не делалось. Роскошь арабов доходила до того, что зимой комнаты нагревались теплым воздухом, надушенным в тайниках. С потолков спускались огромные люстры, из которых иные вмещали более 1 000 огней. Мебель из лимонного дерева, с инкрустацией из
