чем войти в лифт.
— Мне нравилось быть «вне сети», — она имитирует кавычки. — Я отменила всю работу с клиентами, у меня уже был звонок «раз в месяц» с мамой, так что единственные сообщения, которые я получаю в эти дни — случайные люди из старшей школы, которые только сейчас узнали о Бет и выражают соболезнования, — она усмехается на последнем слове.
— А как же семья? — у меня защемило в груди, я снова узнаю это тоскливое выражение на ее лице.
— У меня ее нет.
Я твоя семья, — хочу сказать я, но почему-то это застревает у меня в горле.
***
Самое лучшее, что можно сделать на таком высоком уровне, — это не допускать ошибок. Я жестокий человек, и смирился с этим. Но ничто не может повергнуть меня в убийственную ярость быстрее, чем комары. И слава богу, на моей крыше их нет, так что я могу расслабиться и наслаждаться закатом.
Я вернул Харлоу ее телефон и сумку из шкафчика в «Логове», когда мы вернулись с полигона. Удивился, что она не просила об этом, но понимаю привлекательность одностороннего мышления. У тебя нет других обязанностей, нет чужих просьб или требований к времени. Только ты и твоя цель.
Но если ее нет со мной или в квартире под охраной, я должен иметь возможность связаться с ней. Кстати, о ней, вот и она. Идет ко мне в шелковистых пижамных шортах и хлопчатобумажной майке. Опускается на край шезлонга рядом со мной. Шевелит носом и вздыхает.
— Мой арендодатель звонит уже неделю, — я приподнимаюсь из своего положения, ее голос звучит обеспокоенно. — Я пропустила дату продления нашего договора, поэтому он подписал договор с другим арендатором. У меня есть две недели.
Эгоистично, но я рад.
— Ничего страшного, ты уже живешь здесь.
Она отпрянула назад.
— Временно.
— Ну уж нет. Ты живешь здесь сейчас, куишле.
— Я не живу здесь, Кэш, — ее подбородок выпячивается, как она любит делать, когда чувствует себя властной. Это восхитительно.
— Ладно, пусть у тебя будет свой дом, но спать каждую ночь ты будешь в моей кровати.
— У тебя мания величия, знаешь это? — она насмехается и скрещивает ноги.
Я фыркаю.
— Говорили иногда.
Она хмыкает и смотрит на меня.
— В любом случае, я хочу пойти туда завтра, чтобы убрать комнату Бет, — я собирался предложить ей нанять грузчиков, но понимаю, что это она хотела бы сделать сама. Для остального я найму грузчиков.
Затем ее взгляд смягчается, и она пожевывает губу, словно хочет что-то сказать, но не может.
— Хочешь, чтобы я поехал с тобой?
— Да. Если ты не против…
— Я буду там. Если я тебе нужен. Без вопросов.
Она встает и наклоняется, чтобы прижаться мягким поцелуем к моим губам.
— Спасибо.
Все, что угодно. Все, что угодно для тебя, куишле.
***
На следующее утро Харлоу дергает коленом вверх-вниз всю поездку в машине. Она жует щеку изнутри, как всегда, когда боится-нервничает, а не кокетничает-нервничает.
— Что в этой милой головке, куишле?
— Не думаю, что смогу это сделать, — ее губы дрожат, и она поворачивается лицом к окну.
— Конечно, сможешь, — кладу руку ей на бедро. — Это будет ужасно больно. Но я буду рядом, чтобы подхватить тебя, если ты упадешь. Я дал тебе обещание, а я человек слова. Слышишь меня? Ты не будешь одна.
Я вижу, как она сглотнула, и крепче сжимаю ее ногу. Ненавижу то, что у меня нет в руках врага, которого можно убить. Нет человека, который причинил ей физическую боль, чтобы я мог причинить ему боль в десять раз сильнее. Конечно, есть убийца, но даже если я отправлю его в ад, это не вернет Бет. Козлов был прав, ничто не вернет ее. Это не то же самое, что око за око. Такой способ слишком прост. Излечить разбитое сердце? Намного сложнее.
Возможно, я не смогу заполнить дыру в ее сердце, но, может быть, смогу облегчить боль.
Когда мы добираемся до ее квартиры, ее рука трясется. Я молча убираю ее руку и отпираю дверь своим запасным ключом.
— Как… почему я вообще удивлена? — она качает головой, но я улавливаю малейший призрак улыбки, и моя грудь сжимается от осознания того, что причина этого — я. — Как давно у тебя дубликат… — она замирает на полуслове, когда замечает чистую кухню и уборку, которую я сделал в прошлый раз, когда был здесь.
— Что за… — ее глаза расширяются.
— Со второй смены.
— Что?
— Я сделал дубликаты во время твоей второй смены в «Логове».
— Псих… — говорит она себе под нос, пока ходит вокруг и осматривает место.
— Я думал, мы это уже выяснили.
— О боже, — она крутится вокруг, разинув рот. — Вибратор из душа… это был не просто такой же, как у меня, это был мой, — я только ухмыляюсь. — Господи, Кэш, это просто жуть какая-то.
— Жуть, но тебе нравится, — я шевелю бровями и получаю в награду небольшое хихиканье. Он быстро затихает, когда поворачивается лицом к заклеенной двери. Я внимательно наблюдаю за тем, как ее грудь вздымается от тяжелого дыхания. Мне хочется подхватить ее на руки и прижать к своей груди, чтобы она почувствовала себя в безопасности и целостности, но я знаю, что это не поможет.
Она смотрит на дверь, как лев, готовый наброситься. Осторожно подходит, чтобы не спугнуть. Как будто ей вдруг надоело, она распахивает дверь, отвалившаяся лента скрипит.
Застывает в дверном проеме, и я думаю, что у нее, наверное, очередной приступ паники. Но потом она вздыхает и вытаскивает ящик комода, ставит его на не заправленную кровать.
— Так, по одному ящику за раз. По одному ящику за раз, — говорит она, и я понимаю, что не мне.
— Кэш, можешь достать чемоданы из-под моей кровати и несколько мусорных пакетов из кухни… — она хмурится. — Если они у меня есть.
Как уже говорил, я ни от кого не принимаю приказов. Но для нее я подчиняюсь, как лакей своей королеве.
***
Я впечатлен тем, как Харлоу удается систематически разбирать захламленную комнату Бет — оказывается, ни одна из этих девушек не склонна к аккуратности. Мы эффективно перебираем ее одежду и содержимое тумбочек, создавая кучи для пожертвований, выброса и хранения.
Но ее броня начинает трещать, когда мы добираемся до коробки с фотографиями под кроватью Бет. Она вытаскивает их одну за другой. Над некоторыми смеется и складывает в стопку для себя. На других она взволнованно сидит и рассказывает мне историю, голос срывается в конце, когда до нее
