он не удержался от брезгливой гримасы.
Неженкой Егоров никогда не был, за свою военную службу повидал немало, тем более, с лихвой насытил себя жуткими впечатлениями уже в новом мире, так что, и вид допросной, и жуткий смрад смеси крови, жжёной плоти, дерьма и мочи ему уже давно не в диковинку. Но кто сказал, что привычное должно нравиться?
— Я тебя ждала, потому что ты можешь задавать вопросы, которые мне спросить иногда не приходит в голову, граф, — вполне резонно заметила правительница, — Вот, ознакомься, — она подошла к столу с бумагами и взяла первый попавшийся свиток, — Перечитай, что подонок наговорил, и баронет приведёт его в чувство.
Магия Лечения позволяла допрашивать подозреваемых почти бесконечно долго, до тех самых пор, пока пытаемый не сходил с ума. Против болезни разума магия была бессильна.
Посмотрев на бледную от злости Лану, попаданец кивнул, взял у неё первую часть протокола допроса, молча устроился рядом с иск-магиней и принялся просматривать записи.
— Мой почерк понятен? — поинтересовалась дознавательница.
— Разберусь, — улыбнулся краешком губ Егоров.
Землянин давно уже уверенно читал и писал на местном языке и даже собирался вскоре в сфере графомании внести прогрессорскую лепту, подарив миру Орваны прописные буквы.
Свитков с показаниями оказалось числом восемь, и Игорь их достаточно быстро просмотрел.
Ланина злость его не удивляла. Принцесса была умна и сильно цинична, чтобы понимать, что даже уродись она страшной и увечной, всё равно нашлось бы множество подхалимов, кто ради карьеры, денег или из страха окружал бы её лицемерной любовью и льстивыми речами. При этом, Латана видела, что может вызывать и искреннее чувство восхищения своей красотой. Даже у тех, кого она приближала к себе, не спрашивая на то их желания.
Знать о том, что к тебе кто-то желает попасть в постель, чтобы добиться от этого каких-то прагматичных целей — это одно, а вот столкнуться с этим на практике — другое. Всё же венценосная подруга попаданца была женщиной, а какой женщине понравится узнать, что её просто хочет использовать тот, кого она сама себе присмотрела, приблизила и обласкала?
С лэнетом До-камом получилось ещё хуже и больно ударило по самолюбию принцессы Ливорского дома.
Её банально вычислили. И сделал это ещё в прошлом году тот самый граф Семпилий Рованский. Прошлый имперский легат внимательно присматривался к кандидатке на трон Гирфеля и написал своему государю Тулвию Третьему, предложив устроить его племяннице классическую медовую ловушку, подложив к ней в постель шпиона.
Под описание Семпилия идеально подошёл прибившийся к императорскому двору иноземный дворянин Киль, получивший незначительную должность в казначействе, но мечтавший о своём личном майорате и титуле владетеля.
За предложение обольстить племянницу императора и доносить в Гира-Туан обо всех её поступках и помыслах Киль До-кам ухватился сразу же. Задача показалась ему плёвой — при императорском дворе он пользовался успехом, особенно у богатых владетельных вдов и не избалованных вниманием своих мужей жён дворцовых сановников — и лэнет пообещал графу Лестирскому, главе канцелярии, что выполнит поручение без всяких проблем, и обещанное ему баронство уже можно подыскивать.
Обидней всего Лане было то, что этот, в общем-то весьма глуповатый юноша, оказался прав. Увлёкшись смазливым личиком и милой послушностью Киля, герцогиня Гирфельская приблизила в себе соглядатая дядюшки. Пусть император всегда относился к Латане с симпатией и оказывал ей поддержку, только времена ведь могут измениться, и мы вместе с ними.
Если бы не бдительность ревнивого Яскила, Игорю даже сложно было представить, к каким последствиям могла привести столь удачная разведывательная — нет, шпионская, разведчики на нашей стороне — операция по внедрению.
— Дочитал? Теперь можешь сам с этой свиньёй поговорить.
Венценосная подруга сделала знак иск-магине, но та удручённо развела руками, похоже, дознавательница уже опустошила свой резерв — сколько же раз пришлось возвращать лэнета из-за кромки? — и Лечение на бедолагу Киля наложил сам баронет Фир.
Одного заклинания для висевшего на дыбе тела было явно недостаточно, До-каму не только тело и лицо изуродовали, но и перебили все пальцы на конечностях, выжгли пах, переломали кости в суставах, поэтому, Лечение, исцелившее лишь часть ран и приведшее лэнета в сознание, заставило имперского шпиона тоскливо и хрипло завыть от невыносимой боли.
— Зачем, правительница? — вздохнул Игорь, — Не о чем мне его спрашивать. И так всё ясно. Жаль только, что ты поторопилась поднять весь этот шум с Килем. На весь дворец. Лучше бы ты этого дурака просто от себя отдалила. Представляешь, сколько полезной и нужной нам информации мы могли бы через него вливать в уши твоего дорогого дяди? Никогда меня не спросишь сначала.
— Ты обладаешь удивительным свойством, граф, всегда отсутствовать, когда твой совет особенно нужен, — не осталась в долгу сюзеренша, ответив на несправедливый упрёк подобным же.
Глава 23
— Замуж ей пора, вот что, — сделал Игорь умозаключение, переворачиваясь на спину, но не убрав руку с уже прилично округлившегося живота Тании, — Сколько можно уже приближать к себе всяких проходимцев? Прямо, как Екатерина наша Великая. Но у той хоть орловы-потёмкины были, люди большого ума и кипучей энергии, а у Ланы что? Или кто? Мелочь какая-то пузатая.
Граф и графиня Приарские не спешили уснуть. Мозговые штурмы или постельные деловые разговоры поздними вечерами у них не были редкостью, хотя чаще супруги всё же беседовали о родном мире Егорова. Тания спрашивала, Игорь отвечал. Или он рассказывал, а жена слушала.
Только случай с имперским шпионом, подобравшимся вплотную к принцессе Ливорской, а значит и к её близким друзьям, оказался весьма неожиданным и неприятным, чтобы говорить в этот раз о далёкой Земле.
Графиня днём присутствовала при казни лэнета Киля До-кама. Игоря Латана тоже приглашала, но тот выкрутился, объяснив, что до отбытия к Вару ему предстоит сделать ещё многое.
Герцогиня Гирфельская настаивать не стала, она была слишком уязвлена, подавлена и мрачна, считая себя опозорившейся. Поэтому публичной смерти шпион не удосужился, его удавили в подземелье в присутствии ограниченного количества особ — самой правительницы, её подруги Тании, графов Лойма и Майена, баронета Фира, комиссара Дильяна и Парна Кулика, ставшего после недавнего рождения Эмилей Игорины счастливым отцом.
Хотя непубличность расправы с лэнетом Килем мало что решала — о произошедшем знал весь двор, а возможно и вся столица.
— Перестань говорить глупости, — Тания тихо засмеялась и ткнулась мужу в плечо носом, почему-то холодным, — Не вздумай к ней подойти со своей идеей насчёт Юма.
— А чем моя мысль плоха? Если всё пойдёт, как мы надеемся, то парень
