Марта встретила меня у входной двери и провела в гостиную – комнату с низким потолком, креслами и пылающим камином. Норман сидел у книжного шкафа и читал книгу в твердом переплете о Второй мировой войне. Он пригласил меня сесть рядом с ним. После нескольких минут выслушивания его историй об Оливере я так смеялась, что едва могла дышать.
Оливер высунулся из кухни и попросил дедушку остановиться. Он улыбнулся мне, а затем вернулся к своей стряпне. Он приготовил весь обед сам – ланкаширский хотпот из баранины в густой подливке, покрытой золотистым картофелем, а на десерт – пирог с патокой. Черт возьми, его пирог был просто восхитителен. (Это было слоеное тесто с лимонно-имбирной начинкой.)
Мы собрались за обеденным столом как одна семья. Марта и Норман рассказывали о моем отце, своих детях и внуках. Оливер упомянул наши усилия по сбору информации об Элиасе Рохе и посмотрел на меня со слабой улыбкой. Тогда я поняла.
Он видит во мне не просто друга.
Какая же я дура. Я должна была заметить, как он улыбается, когда я вхожу в комнату, или как он делает все возможное, чтобы помочь мне. Я имею в виду, он каждое утро приносит дрова в мой дом. У меня так много дров. Штабеля и штабеля дров.
По выходным мы занимаемся ремонтом или ездим в различные замки. Раз в неделю мы ходим в паб. Иногда Оливер платит по счету.
Я подвела его, Вера. Что мне делать? Я не хочу терять его дружбу, но я не воспринимаю его как парня. Он симпатичный и идеальный по большинству стандартов…
Но не идеален для меня.
Почему я не могу сделать хоть что-то правильно? Я – сплошной бардак. Влюбленная, эмоционально неуравновешенная, причиняющая боль всем, к кому прикасаюсь. Я рассказывала тебе о своем недавнем безумии? Я нанизала ягоды рогоза на гирлянды и развесила их под потолком моей спальни. Я забрала свой портрет из мастерской Элиаса и повесила его внизу, как самовлюбленная наследница.
Оливер заботится обо мне. Он присутствовал на двух последних заседаниях клуба вязальщиц, возможно, чтобы показать свою заинтересованность в моих делах. В первый раз он принес спицы Марты и пирог. Он очаровывал всех шутками, пока Клэр учила его различным секретам, а Стюарт восторгался едой. Неудивительно, что Люсиль умоляла его вернуться. Он похож на Кэри Гранта[15], который занимается вязанием.
Отвечая на один из твоих вопросов, скажу, что с тобой все в порядке. Объясни свои чувства Ноа. Если он не поймет, то, возможно, вы не подходите друг другу.
Элиас влюбился в Джозефину после одной встречи. Норман и Марта остаются женатыми уже более сорока лет, несмотря на свои разногласия. Я думаю, что любовь не зависит от времени. Она не прошлое и не настоящее, не здесь и не там. Она не зависит от удобства или согласия. Любовь – настоящая – переживет все трудные дни.
В поместье Кадвалладер сегодня неспокойно, словно что-то потревожило его. Я сижу на главной лестнице, пока Нэн дремлет в прихожей, а над головой скрипят половицы.
ОМГ. Нэн встала и начала лаять в гостиной. Мне страшно.
Джози(Отправлено с iPhone)
Восемнадцать
Элиас8 ноября 1821
Дорогая Джозефина!
Зимняя лихорадка потрепала меня со всей своей яростью. Она высасывала жизнь из моего тела, пока я не оказался на пороге рая, в двух шагах от матери и Артура. Каким-то образом я не переступил порог. Я бросил вызов медицинским прогнозам и выжил. Однако болезнь не прошла бесследно. Она оставила меня слабым и задыхающимся. Даже сейчас я с трудом удерживаю ручку.
Лорелай обнаружила меня без сознания возле камина в моем кабинете. Ей и миссис Данстейбл удалось отнести меня в спальню, несмотря на их не очень мощное телосложение. Они послали весточку врачу в Аттеберри, который поспешно прибыл. Он опасался, что я не поправлюсь, так как мои легкие были заполнены жидкостью и никакое откашливание не приносило облегчения.
Я провел несколько недель в лихорадочном сне, дыхание было настолько затруднено, что ногти на руках посинели. По словам миссис Данстейбл, Лорелай решила продлить свое пребывание в поместье Кадвалладер, пока я не выздоровею. Она оставалась у моей постели. Она мыла меня, давала мне воду. По правде говоря, меня покоробило ее внимание, а еще больше то, что гостья в моем доме проявила такую заботу.
Ни одна дама не должна чувствовать себя обязанной мыть джентльмена или опорожнять его горшок.
Четыре дня назад я полностью пришел в себя. Лихорадка спала, и мое дыхание стало более глубоким. Доктор сказал, что я не смогу полностью восстановиться в течение месяца или около того, но мне повезло, что я остался жив. Немногие люди, заболевшие зимней лихорадкой, восстанавливают свое здоровье.
Вера: НЭН ВИДЕЛА ПРИЗРАКА?!
Джози: Не знаю. Она вбежала в гостиную и встала лапами на книжный шкаф.
Вера: Жутковато. Ты попросила Оливера прийти и защитить тебя?
Джози: Без комментариев.
Вера: Попросила?! Я думала, ты хочешь избегать его.
Джози: Я просто попросила его проверить комнаты на наличие посторонних.
Вера: Он задержался после этого?
Джози: Я сделала ему чашку чая.
Вера: ОМГ, ты хуже всех.
Джози: Это ты мне говоришь! Я президент клуба «Джози – идиотка».
Оливер: Ты включала свет в кабинете?
Джози: Нет. А что?
Оливер: Я вышел на улицу полить овец и увидел, что в окне кабинета горит свеча. Оставайся на месте. Я уже иду.
Джози: Элиас возвращается.
Я должен закончить это письмо, потому что моя рука уже дрожит от усталости. Я не могу долго сидеть. Даже самые простые движения изматывают меня.
Джозефина, лихорадка сыграла злую шутку с моим сознанием. Я видел Вас у своей постели и слышал Ваш голос. Вы снились мне всякий раз, когда болезнь затягивала меня в сон. Однажды я увидел, как Вы читаете в моем закутке. Я позвал Вас по имени, но Вы меня не услышали. В тот момент я подумал, не смерть ли положит конец нашей разлуке? Я все ближе подбирался к этому обещанию покоя.
Моя агония казалась бесконечной. Меня трясло от озноба. Я болел и задыхался, боль была настолько сильной, что я испытывал ее в каждой клеточке тела. И все же чем больше я страдал, тем ярче Вы становились. Я прикасался к Вам, чувствовал Вашу щеку кончиками пальцев.
Воистину, я бы повторил болезнь, если бы мог снова обнять вас.
