ладьи принести одну бочку с солью, вот на это прадед довольно щурился и потирал ладони, а после я поклонился и протянул ему кошель с солидами, дабы он принес их в жертву Триглаву от моего имени. Вот тут дед уперся, что ежели это подношение Триглаву, то мне самому необходимо его поднести.
С горьким вздохом я направился вслед за прадедом, который потащил меня к храму Триглава, дабы я принес свое подношение.
В храм я заходил с опаской и дрожью, а на лбу выступил пот. Ох и незабываемая здесь была встреча, она даже мне в кошмарах снилась. Кумир Триглава стоял спокойно и даже не думал оживать, чем успокоил меня. А в храме было так же хорошо и умиротворенно, будто само время застыло.
Я подошел к статуе и развязав тесемки на кошеле, высыпал золотые монеты к ногам Триглава и, немного подумав, поклонился и произнес:
— Это жертва тебе, не оставь меня своей помощью.
Ведь я еще не забыл о битве в крепости, когда ее осадили персы, и были у меня мысли, что, возможно, тогда мне помог Триглав. Уверенности полной не было, но мысли имелись. И даже если я ошибаюсь на этот счет, поблагодарить стоило, ну а вдруг.
Под вечер появились отец с Кристом и Варной, а также семейством пруссов, чуть позже подошли Гостивит и Дален, нагруженные как ослики. Допоздна засиживаться не стали, но по кружке медовухи выпили.
Надо отдать должное моим соплеменникам, никто не опоздал с утра, все отобранные мной явились вовремя, а многие и ночевали на берегу возле ладьи.
С утра, когда солнце только начало пригревать, а от воды еще тянуло ночной прохладой, мы вышли в море, держа курс на Новгород.
Путь прошел спокойно, без эксцессов, хотя нам попадались корабли, как боевые драккары, так и торговые ладьи и кнорры. В пути перезнакомился и со своими новыми людьми, узнав всю их подноготную.
Прибыв в Новгород, я захватил с собой Криста и Варну с вещами, в сопровождение взял Гостивита и Далена, и мы направились на подворье, которое купили для Димитра.
Подходя к нему, я заметил, что на соседнем заборе сидели двое мальцов лет шести, которые бесились, и один из них, не удержавшись, сорвался вниз.
Крик и визг разлились по улице мгновенно. Мальчишка не поднимался с земли и баюкал свою правую руку, которая выгнулась. Отворились ворота, и оттуда выбежали две женщины, которые начали успокаивать мальца, одна из них схватила за больную руку и попыталась поднять его с земли, вот здесь уже пошел новый виток рулад от парня. Он попытался выдернуть больную руку, ну куда ему против взрослой женщины, а та, видать, не понимала, что делает ему только хуже.
Подойдя к ним, я заговорил:
— Давайте я помогу.
— А ты кто такой еще? Иди, куда шел, — окрысилась на меня одна из женщин.
— Сосед, вон в том подворье живу, целитель я.
— В том подворье греческий купец живет, Димитрий, о том всем известно, а вот тебя я что-то не видела.
— Я вместе с ним то подворье покупал, а после по делам отбыл, оттого ты меня и не видела. Я действительно целитель, дозволь помочь, он, видимо, кость сломал в руке или ушиб, а вы за эту руку еще и схватили, — спокойным голосом проговорил я.
— Ой, — и женщина отпустила мальца, а после с недоверием посмотрела на меня и мою компанию, ее взгляд задержался на Варне, которая с жалостью смотрела на мальчишку, но вперед не лезла. — Ладно, — разрешила женщина, все так же с недоверием поглядывая на меня, — но помни, я узнаю, коли зло задумал, а ежели чего сделаешь, мой муж уважаемый торговец и этого не спустит.
На ее слова я лишь хмыкнул и опустился перед мальцом.
Он смотрел на меня как затравленный зверек, прижимая руку к себе, его лицо раскраснелось, а в глазах стояли слезы.
— Здравствуй, меня Яромир зовут, а тебя? — успокаивающим голосом проговорил я.
— Со-гума, — заикаясь, ответил малец.
— Согума, дай руку посмотреть, я постараюсь не делать тебе больно и вылечить, ты же хочешь, чтобы боль прошла? — и я протянул ладонь вперед.
— Х-хочу, — и он сначала бросил взгляд на женщину, а после со страхом протянул мне руку.
— Вот молодец, настоящий воин, настоящий мужчина, да что эти женщины понимают, да? — нашептывал я. Когда его тонкая детская рука оказалась в моей ладони, я начал ее визуально осматривать, так и есть, руку сломал.
— Мне нужна прямая палка или доска, у него в руке кость сломана, — обернулся и проговорил я.
— Ланька, неси потребное, — бросила женщина, и вторая унеслась на подворье.
Через пару минут рядом со мной лежала небольшая прямая дощечка.
— Так, Согума, клади сюда руку, — и я подвинул доску к парню, дождавшись, когда он сделает нужное, положил руку ему на предплечье, чтобы он не дернулся от боли. — Согума, сейчас тебе будет немного больно, мне надо вправить кость, а то она у тебя неправильно срастется и останется кривой. А мы же этого не хотим, к тому же вон ты какой большой, сильный и смелый, весь в тятьку.
Дождавшись кивка от парня, я вцепился в его предплечье и поставил кость, как мне показалось, на место.
— А-а-а-а, больно, — закричал мальчонка и непроизвольно попытался вырваться.
— Все, уже все, успокойся, — тихим голосом проговорил я. А сам призвал силу жизни и влил ее в руку мальца.
Его мать ойкнула, а сам парень вылупился на меня округлившимися глазами и завороженно смотрел на зеленый свет, что вырывался из моей ладони.
Кость почти ровно встала, но, к сожалению, мне пришлось ее еще раз поправить, причиняя мальчишке боль, но он даже не ойкнул, продолжая зачарованно следить за моими действиями, пара минут воздействия моей силой, и кость срослась.
— Вот и все, давай беги, малец, и береги сегодня руку.
Он с недоверием ее ощупывал, а после с облегчением проговорил:
— Не болит, мамка, совсем не болит.
— А ну, иди сюда, проказник, ну, я тебе задам, — схватила она его за ухо.
— Ой, матушка, не надо, ой, болит еще, — запричитал малец.
Женщина же не обратила на это внимания, не отпуская сына, обратилась ко мне:
— Благодарю за помощь, уважаемый
