помешать. Может, он не любил других исполинов так же, как и они не любили его?
Другой гигант лежал еще дальше на север. Эвакуация населения между третьей и четвертой линиями обороны была в самом разгаре, достраивалась последняя стена, и избежать случайных свидетелей их перемещений не представлялось возможным. Как-то раз даже пришлось пропустить несущийся на всех парах поезд, чтобы Химера не счел его угрозой и не покромсал, точно зелень на салат, приняв за гигантскую мокрицу.
Чтобы уменьшить количество всадников для виторэ и увеличить мобильность, от исполина к исполину они перемещались в сопровождении небольшой группы, и когда поблизости объявился отряд Братства, в их распоряжении было всего три десятка призванных.
Выехавшие им наперерез живые не открыли сходу огонь, но их бравый командир в штыки воспринял требование убраться с дороги и не нарушать договоренности. Уверовав в собственное бессмертие, он решительно направил коня в сторону Къярта. Возможно, он, преисполненный трепетом, всего лишь хотел приблизиться к исполину, а Къярт так некстати оказался у него на пути.
Райз уже собирался проделать в горячей голове пару лишних отверстий, когда хвост Химеры взметнулся, и шип на его конце ударил в землю прямо перед ретивым паладином. Лошади истерично заржали, бросились врассыпную; командир отряда вылетел из седла. Упав на колени, он тыкался лбом в землю до тех пор, пока шаги Химеры не превратились в далекие раскаты грома.
Желание бить поклоны перед исполином появилось не у него одного. Еще в первую остановку на ночлег призванные отправили к Райзу просителя за дозволением приблизиться к Химере. В ответ Райз хмыкнул и поинтересовался: не находят ли они странным обращаться с таким вопросом к нему, и это при живом-то некроманте, что их призвал. Неизвестно, уловил ли паладин издевку, но в скором времени он донимал уже Къярта, который согласился бы на что угодно, лишь бы к нему не лезли с разговорами о Химере.
Не прошло и получаса, как все три десятка паладинов, собравшись с мужеством, торжественной процессией направились к исполину. Райз не вслушивался в то, что они говорили, лишь изредка поглядывал в их сторону. Сперва паладины стояли, склонив головы, после опустились на колени, и в итоге решили подмести волосами землю.
Поначалу Химера оставался таким же безучастным, как и всегда, но когда ему представилось удовольствие лицезреть валяющихся у его ног паладинов, пришел в движение. Райз не знал, чего именно от этого акта поклонения ожидали паладины, но уж наверняка не того, что одно из их божеств отвернется от них, а затем и вовсе прикроет лицо рукой. Райз хохотнул; огорошенные паладины ушли ни с чем.
Они добрались ко второму исполину к полудню следующего дня. Как и предыдущий, он был невелик ростом, но все равно казался гигантом, застывшим с воздетыми к небу четырьмя руками посреди вспаханных, но еще не засеянных полей. После того, как попытка призвать его ни к чему не привела, Райз принял решение возвращаться к третьей линии обороны, к которой уже добрались почти все отряды призванной армии.
Похоже, пробуждение Химеры вынудило Орду присмиреть. Пробив вторую линию обороны в нескольких местах, она практически остановилась и сосредоточилась на зачистке земель. Не сказать, что там было много, что зачищать — в самом-то начале весны, — но через Риэ-рэ и, следовательно, Есхарию Къярт узнал, что одну из пяти армий заметили в Скесе, где уже было чем поживиться.
— Ты не собираешься предпринимать каких-либо действий на этот счет? — поинтересовался тогда Къярт.
— Я? Почему ты спрашиваешь меня? Это ведь ты тот некромант, что ведет святое мертвое воинство против Орды. Ты не собираешься предпринимать каких-либо действий касательно армии Орды в Скесе?
— Райз, — с толикой осуждения произнес Къярт.
Тот вздохнул. Его напарник категорически отказывался возвращаться в прежнее вменяемое состояние, игнорируя все попытки растормошить его. Он снова превратился в угрюмую версию себя, которая вяло делала то, что ей говорили, и лишь изредка подавала голос, вероятно, только для того, чтобы и вовсе не забыть, как раговаривать.
— У нас и без Скеса забот хватает. Можно будет прислать им благодарственную открытку за то, что отвлекли на себя часть вражеских сил. Если повезет, Орда надолго там застрянет, и у нас будет больше времени и места для маневра.
Место и время. Проверить бы на практике возможности Химеры… В первой стычке он показал себя блестяще — настолько хорошо, что в голову Райза почти пробралась губительная мысль, что достаточно спустить исполина на Орду, и дело в кармане. Но окажись все так просто, и исполины расправились бы с врагом еще в первую их войну, а не бегали бы от нее, пока один за другим не вымерли.
Однако, Райз старался не терять веры в благоприятный исход. Более того, он не оставлял попыток найти с Химерой способ общаться: повторял простые фразы, рисовал на земле рисунки, понятные даже ребенку. И каждый раз уходил от исполина с мыслью, что тот или беспросветно туп, или бесконечно заносчив, каким, впрочем, и полагается быть пришедшему из иного мира божеству. Возможно, для исполина копошащиеся у его ног люди немногим отличались от букашек, и тогда становилось ясно, почему он не желает с ними общаться. Хотя с букашкой вернувшей его к жизни он мог бы и перекинуться парой слов. Райз собирался попросить Къярта поговорить с исполином, но позже, когда напарник хотя бы перестать бледнеть от одного только упоминания Химеры.
В их отряде был еще один человек, который мог отправиться к исполину, но избегал его не меньше, чем Къярт.
— Не собираешься подойти к нему? — развлекая себя разжевыванием чаинок, поинтересовался Райз.
Кара, которой адресовался вопрос, сделала вид, что не услышала, и Райзу пришлось продолжить:
— Я думал, что ты будешь первой в списке желающих пообщаться с Химерой.
— Разве не очевидно, что он паладинов даже видеть рядом с собой не хочет?
Кара старательно держала себя в руках, но искры духа вокруг нее напомнили Райзу те, что в свое время витали вокруг съедаемой обидой Ашши.
— Они просто ему не нравятся. Только посмотри на них: немытые, непричесанные, бледные, как сама смерть. Ну хоть не воняют мертвечиной, и на том спасибо.
Райз запнулся, а затем рассмеялся, осознав, что о нем можно сказать точно так же. А что, если Химера — в душе эстет, не желающий иметь ничего общего с ходячими мертвецами, пытающимися притвориться порядочными людьми?
— Другое дело — привлекательная девушка, — отсмеявшись, продолжил он, и даже пристальный взгляд Кары не стал преградой. — Ну что тебе стоит подойти
