действительно помогла мне научиться сдерживаться.
Остался последний удар.
Я подошёл к барону и положил руку с психо-цепью на его лицо. Наши сознания связались.
Избалованный, выращенный в роскоши. Несмотря на это, постоянно завидовал своим двоюродным братьям и дяде, поскольку они главенствуют кланом, а не его отец. Всю жизнь комплексовал из-за своей бесполезной магии, пока не нашёл способ использовать её грамотно.
Нет, дружок, твой искалеченный рассудок спасать я не собираюсь.
Ты – ничтожество. И оправдать своё существованием можешь, только если ответить на мои вопросы.
И барон Андрей Войцеховский разрыдался. Его плач больше походил на волчий вой. Я сломал его одним единственным прикосновением.
– Для начала отпусти моих друзей, – потребовал я.
Позади послышался звон зеркал. Второй и шестой отряд освободились от зеркальной тюрьмы.
– Я… Я всё сделал, как ты попросил, – задыхаюсь от слёз и соплей, пробормотал Войцеховский.
Но этого недостаточно.
– Отвечай мне, что клан Красносельского района собирается делать с нашим кланом? – спросил я.
– Н-наш глава хочет о-ослабить вас и Фрунзенский клан. А затем захватить и тех и других! Он… Он хочет примкнуть к кланам серебряной пары.
– Серебряной пары? Это ты о чём? – не понял я.
– Так в обиходе ранжируют силу кланов, – вмешался командир Беркутов, потирая уставшую спину. – Золотая пятёрка, серебряная пара и бронзовая десятка. Красносёлка, Фрунзенский и наш – Московский район относятся к бронзовой десятке. Только Красносёлка решила пойти по головам, судя по всему.
– Есть ещё какая-то ценная информация, которой ты можешь с нами поделиться? – спросил я барона.
Тот испуганно замотал головой.
– Б-больше мне ничего не рассказывали.
– Хорошо, – кивнул я. – Тогда последний вопрос. Что будет с нами и зеркальным миром, если я убью тебя.
– В-в-вы переместитесь в реальный мир, а этот мир исчезнет, – промямлил барон.
Я посмотрел на Беркутова, спрашивая разрешения. Дальше без указаний командира я действовать не мог.
– Кончай его, Саш, – кивнул Беркутов.
Психо-заряд, выкрученный на полную мощность, прорвался сквозь рёбра барона и уничтожил быстро бьющееся сердце.
Я потратил последние крупицы маны, но сознание Войцеховского вновь запитало мой движок и погрузилось в его недра. Мир вокруг треснул, как разбитое стекло. Мне показалось, будто я падаю куда-то – ввысь. Я зажмурил глаза.
И открыл их вновь в той же комнате, но в нашем мире. Володька Орлов согнулся пополам и смачно проблевался, не выдержав такого финта.
Кто-то влетел в меня, чуть не сбив с ног. Сусликова. Не выдержала переполнявших её эмоций и накинулась на меня, сцепив в объятьях.
– Эй, Сусликова, ты чего? – удивился я.
– Спасибо, Саш, – сказала она, не сдерживая слёз. – Когда к нам закинули членов второго отряда, я решила, что нас уже никто не спасёт.
– Скажешь тоже, – усмехнулся я, похлопав её по спине. – Мы тут такую операцию провели. Женька Гаврилов, правда, опять пострадал. Но ничего, жив-здоров будет. Он наверху…
Я осёкся. Вспомнил. Женя и Артур. А кроме них – ещё один командир вражеского отряда. Геннадий Войцеховский.
– Командир! – крикнул я Беркутову, оттолкнув от себя Сусликову, как клеща. – Есть ещё один враг. Сильный. Он совсем рядом. Я слышу рёв его движка.
– Я тоже слышу, Саш, – ответил Беркутов. – И вижу.
Я посмотрел через стекло витрины на фойе торгового центра и увидел его. Чем-то похожий на покойного барона, но более крепкий и высокий. Старший брат, судя по всему. «…умный был детина».
Умный и мощный. Влада он прикончил меньше, чем за две минуты. Но теперь это не важно. С нами командир Беркутов и ещё восемь бойцов, включая меня.
Твою мать…
Но никто кроме меня здесь ситуацию не исправит. Ни Беркутов, ни кто-либо другой. Они слишком долго пробыли в зеркальном мире. Маны в них нет. Движки не завести.
– Твой брат мёртв, Гена! – крикнул ему Беркутов. – Сдавайся. Будь благоразумным.
– Благоразумно будет прикончить всех вас – здесь и сейчас, – спокойным тоном промолвил Геннадий Войцеховский. – Мой брат был той ещё бестолочью. Но кровь – есть кровь. Никто из вас не выйдет из этого центра.
Беркутов перевёл взгляд на меня. Я увидел в нём не приказ, не просьбу. Мольбу. Он понимал, что все мы здесь умрём, если я не вступлю в бой с командиром.
Дерьмо… Мана во мне восстановилась благодаря гибели зеркального мага, но…
Это самоубийство. Аура, которую источает старший Войцеховский совсем иная. Чудовищная аура. Он в порошок меня сотрёт, а потом возьмётся за остальных.
Но таков мой долг.
Я встал вровень с Беркутовым. Я готов биться. Готов и дальше защищать свой клан. Теперь кроме него у меня больше ничего нет.
– Будем биться все вместе, – приказал Беркутов. – Всей толпой. Мы прикроем тебя,
