помочь.
— Мы в деле, — только и сказал он с явным азартом. — Где и когда? — посыпались закономерные вопросы.
— Знаешь промзону на юго-востоке города? — ответил ему я уточняющим вопросом.
— Конечно, знаю. Самый мрачный уголок города, где творятся не менее мрачные делишки.
— Всё верно. Ну вот, дельце намечается именно там этой ночью.
— Добро, — ответил он, отключая связь.
«Вот и отлично», — подумал я, скидывая телефон на пассажирское сидение и выезжая из города по направлению своего ангара. Совсем скоро начнётся то, что запланировано. Главное, чтобы Громила ничего не заподозрил и не вовремя не влез в это дело. Ему ещё пока рано появляться на сцене. А вот когда придёт его время — я обязательно дам ему знать.
С такими мыслями я прибавил газ и свернул на нужном повороте.
* * *
Тем временем из Петербурга в Москву ехал поезд специальным рейсом с
Императором Иваном Седьмым на борту.
Император сидел в своём персональном купе и смотрел в окно. Зелёный забор, тянувшийся практически всю длину пути, практически утонул в ночной темноте.
Иван понимал, что сейчас с его подачи ИМГБ разворошили осиное гнездо. Бандиты пока что пребывают в шоковом состоянии, поэтому их легко уничтожают. Однако максимум через месяц они всё-таки придут в себя и, или залягут на дно, или начнут активное сопротивление, сопровождающееся беспределом в маленьких городах и диверсиях — в больших.
Перед Императором лежал до сих пор неподписанный указ о закрытии государственной границы на период проведения операции по борьбе с преступностью. Парламент и правительство активно настаивали на том, чтобы
Иван поставил свою подпись. Однако сам Император считал этот шаг лишним. Он не видел смысла в закрытии границы, так как это не остановит денежный поток к криминальным группировкам от их зарубежных спонсоров.
В Москву он ехал с рабочим визитом. Также надо было начинать организационные мероприятия по поводу его коронации. До неё конечно же ещё далеко, чуть меньше года, однако нужно начинать подготовку уже сейчас. Также Иван обдумывал короноваться не только в Москве, но также в Варшаве и Гельсингфорсе. Сейчас же надо разобраться с угрозой внутри Государства, а потом уже думать о коронации.
* * *
Тем временем в центре Петербурга в одной из своих квартир Король заваривал себе чай с лимоном. Он был одет в вечерний шлафрок, также перед ним лежал голографон и несколько бутербродов с малосолёным лососем. Авторитет бросил в чашку два куска рафинада, которые почти мгновенно растворились в кипятке. В этот момент голографон зазвонил. На дисплее появилась физиономия Костолома и имя его контакта.
Король провёл пальцем по дисплею, принимая вызов.
— Да, слушаю, — сказал авторитет. — Видно, дело важное, раз ты решил ночью позвонить.
— Доброй ночи, Король. Ты прав. Мне тут совсем недавно Шатун звонил. Просил людей, денег. Говорит, какая-то опасность над ним висит. Отправился к схрону общака. Я обещал подумать и ему перезвонить. Вот, что ему сказать? Да и вообще что делать?
Король задумался. Он вообще собирался со дня на день списать Шатуна, его братву расформировать, а общак поделить. Однако сейчас его возвращение вносило некоторый беспорядок в планы авторитета, а он этого очень не любил.
— Как ты думаешь, Костолом, — заговорил Король, — можно ли считать случайностью возвращение нашего дорогого Михаила?
— Не верю я в случайности, — сухо ответил здоровяк.
Король усмехнулся.
— Ничего-ничего. Поживёшь с моё и поверишь, — он вздохнул. — Поступим так: денег и людей для нашего Миши выдели, но сам туда не суйся. Ни к чему это, особенно когда там везде имперские ищейки будут сновать.
Теперь уже вздохнул лысый. Он вообще никак не хотел помогать Шатуну, но тот его не предавал, поэтому оснований для отказа у него не было. Придётся помогать, несмотря на своё нежелание.
— Хорошо, Король, я понял. Сделаю.
— Ну, вот и отлично, Костоломушка! Помощь и взаимовыручка — это очень важные качества в наше время. А Мишенька наш попал в сложную ситуацию. Раз человек просит — помоги. Но сам туда не езжай. Ни к чему это тебе. Пока всё.
После этого Король закончил вызов. Он взял чашку и подошёл к окну. Шатун спёкся, это было очевидно. А ещё он был уже не жилец. Зачем же тогда надо было говорить Костолому, чтобы он помог? Всё просто. Наверняка там будет заварушка с огромным количеством смертей, тем не менее, будут и выжившие. И если не будет оказана помощь, то эти выжившие охотно об этом расскажут и будут абсолютно правы. И вот тогда спрашивать уже будут с Костолома, а потом и с Короля. И братва выявит серьёзный косяк, после которого или убьют или «попросят», что по сути то же самое. Именно поэтому и надо было оказать помощь Шатуну, но в достаточной мере, чтобы и от него избавиться и руки не замарать в его крови. С этими мыслями Король смотрел в окно и отхлёбывал сладкий чай.
Глава 25
Шатун не торопился появляться в моей поле зрения. В его стиле: переложить всю грязную работу на кого-то, а самому забрать все лавры победителя. Только в этот раз явился он сюда зря. Этот свинтус решил дождаться момента, когда я сам выползу из его «тайной комнатки». И он, в какой-то мере, был прав, выбрав такую тактику «выжидания». Ведь единственный выход из комнаты — та бронированная дверь, через которую я попал сюда. Не удивлюсь, если хряк с оставшейся кучкой бойцов мне подготовил в коридоре «тëплый приëм». Вот только и я дураком не был, заранее подготовившись к такому развитию событий. Скоро он убедится, что перешёл дорогу не той малолетке. Хотя малолетка-то я только технически… Жаль, что поймёт он это слишком поздно. Если вообще успеет что-нибудь сообразить.
«Welcome to hell, fat pig», — злобно подумал я, доставая из нагрудного кармана детонатор и активируя мины-ловушки в коридоре.
Спустя лишь мгновения после нажатия на кнопку в коридоре послышалась череда взрывов. Когда грохот стих, стали слышны крики и стоны раненых и умирающих бойцов. Надеюсь, борову тоже досталось на орехи. Но даже если нет — не жалко.
При любом раскладе он сегодня должен сдохнуть. Пора бы уже поставить в этом деле жирную точку.
Пока в коридоре царила паника, я решил воспользоваться ситуацией и выхватил свои парные пистолеты, после чего, обвесившись магической защитой, выскочил наружу, открывая огонь по ближайшим противникам.
Враг был дезориентирован и не оказывал организованного сопротивления. Вся эта возня напомнила избиение младенца. Вражеские бойцы ничего не успевали предпринять, как тут же получали «свинцовый привет» от меня. Ну а
