От боли я вскрикнула…
А муж застонал в экстазе, запульсировал во мне. Еще несколько конвульсий внутри. Отпустил зажатые в кулак мои волосы, вынул член, освободил его от резинки и обессилено лег рядом на спину, громко дыша и успокаивая дыхание.
А я давлюсь слезами в подушку, сжавшись в комочек. Между ног саднит, в груди болит. Душа кровоточит.
— Дай мне развод, — говорю сквозь слезы.
— Даже не думай.
Сволочь.
Сползаю с кровати, накидываю халат и, перебирая руками, по стеночке иду в ванную. Закрываю дверь на заложку, опускаюсь на коврик коленями.
— А-а-а! — вырывается из груди. Сначала тихо, потом громче и громче. Я бью кулаками по полу и кричу. Кричу. Кричу. От бессилия, унижения, грязи, собственной глупости и недальновидности.
Дверь распахивается. На пол сыпятся щепки и металлические детали сломанной защелки. Встревоженный моими криками Павел стоит в проеме, загораживая его своим крупным телом, а за ним с вытаращенными глазами перепуганная свекровь.
Меня бьет истерика. Лицо мокрое от слез, волосы липнут к щекам, крупная дрожь трясет тело, и я продолжаю кричать…
— Тише, тише, ты чего, зай? — муж опускается на колени, встряхивает меня за плечи, бьет по щекам.
— Не прикасайся! Уйди! — отшатываюсь от него, отмахиваюсь как от прокаженного.
Он подхватывает меня на руки. Я извиваюсь как могу и на сколько хватает сил, мне противны его прикосновения и он сам.
— Пусти-и! Ненавижу! Не трогай!
Он заносит меня в нашу спальню, кладет на кровать, придавливает коленом ноги, придерживает руки, потому что я тянусь к его лицу, чтобы расцарапать это ненавистную рожу, которая позволяет себе топтать в грязь меня и мои чувства. Из-за которого я потеряла веру в людей, в любовь.
Откуда-то появился стакан с водой, в меня насильно вливают жидкость. Она с запахом и привкусом успокоительного.
Меня все еще держат. Фоном неразборчивые голоса — мужской и женский. Не слышу слов.
Через несколько минут истерика отпускает. Я сворачиваюсь клубком, меня укрывают одеялом.
— Отпусти меня, пожалуйста! Зачем все это? — шепчу с закрытыми глазами.
— Спи!
Глава 53. Иван
Без связи с Наташкой совсем плохо стало — на звонки и сообщения не отвечает, в сети не появляется и подружка ее тоже исчезла. Одно успокаивает — знаю, что разлука с рыжей временная, уж я то за свое еще поборюсь, только как пережить вынужденное расставание?
"Подожди, дорогая, еще чуть-чуть, — посылаю надежду через пять тысяч километров. — Решу пару вопросов и к тебе рвану.".
Кое-как отработал командировку. Возвращаюсь домой, а там…
Выгрузил из такси чемодан и дорожную сумку. Обратил внимание на припаркованную возле подъезда фирменную машину ресторана доставки. Паренек в форменной одежде с логотипом этого ресторана нервно курит и изредка пинает колеса авто, смачно ругаясь.
— Проблемы? — подхожу к нему. Домой идти не хочется, зная, что там Оксана с ее «сюрпризом», вот и тяну время, уцепившись за возможность задержаться.
— Да дура одна… вывела, не могу, аж руки дрожат. Щас успокоюсь и поеду, — парню выговориться нужно. Пальцы подрагивают тремором, когда он глубоко затягивается. Нехило его так колбасит. — Опоздал на час — пробки, сам понимаешь, — я кивнул, еще бы я не понимал — сам только что оттуда. — А эта… фурия… разоралась… Ей, видите ли, утка по-пекински и салат край как нужны были час назад…
— Отказалась от доставки?
— Ага, как же! Чуть руки не оторвала вместе с уткой и выгнала, чтобы меня не увидел никто.
Сочувствующе улыбнулся курьеру — та еще работенка:
— Бывает.
— Ага. Лан, поеду, — паренек выбрасывает окурок в урну и улыбается в ответ. — Вроде отпустило. Удачи!
— И тебе!
Поднимаюсь в квартиру. Ноги будто булыжниками облеплены — идти не могут. Силой тащу. По привычке достаю ключи, они звенят в руке, но дверь вдруг распахивается сама. Бля. Знал же, что Оксана дома, но настолько привык жить без нее, что мозг не дает команду звонить/стучать и не осознает, что дома кто-то ждет. Кто-то, но не рыжая. От этих мыслей настроение падает еще ниже. Едва не развернулся назад. Шагнул внутрь.
Оксана кинулась на шею, поцеловала в губы. Приторно-сладкий шлейф женских духов мгновенно заполз в легкие.
— С приездом, Ванечка! Я заждалась!
Машинально обнимаю. Руки скользят по голой спине. Что за нах? Отстраняюсь, окидываю жену взглядом с ног до головы. На ней только короткий передник, едва прикрывающий спереди женские прелести, и алые туфли на высоченном каблуке-шпильке. Глаза горят, щеки рдеют, сама губы облизывает. Сделала шаг назад и крутанулась вокруг себя. Передник завязан вокруг талии, и кроме красного шнурка-пояса сзади ничего нет. Кажется, Оксана еще вес набрала или это после моей тоненькой Наташки она выглядит полной?
— Это, что ли, твой сюрприз? — не впечатлила. Хорошо хоть на площадку не вышла, соседям на глаза не попалась.
— А тебе не нравится?
Подошла снова близко-близко, потянулась к губам, руками шею обхватила. Бр-р. Снял с себя руки жены, отодвинулся. Не заводит. Ни грамма. Вообще. Только волну возмущения в груди подняла.
— Мне. Не. Нравится, — прорычал с раздражением. — Мы вроде договорились обсудить все и расстаться полюбовно. Что за стриптиз-шоу устраиваешь, Оксан?
— Для тебя…, - томно улыбается. Непробиваемая.
Отодвинул жену в сторону, прошел вглубь квартиры. Снял сумку с плеча, положил ее на диван. Устал смертельно. Сегодня здесь переночую, завтра остальные вещи соберу и съеду. А пока в душ.
Оксана додумалась накинуть короткий шелковый халатик. Ну хоть так. Ушла на кухню, посудой зазвенела, сервируя стол. Я же вещи разбирать не стал, только сменку взял после душа переодеться.
— Ванечка, мы хотя бы поужинаем? Я утку приготовила и салатик, — слышу в спину.
— Утку?! — притормозил на пороге ванной, повернул голову в сторону жены.
— Утку по-пекински, — откликнулась жена с гордостью. — А еще салат есть и красное вино.
— Утку, значит, — начал угорать над женской хитрожопностью. — По-пекински? — откровенно заржал. — Сама?! А-ха-ха! И
