Единственным камнем преткновения была Алиса. Блондинка знала, что её отец предложил мне работать на него, и судя по нескольким нашим разговорам сразу после этого — не одобряла подобное положение вещей. Некоторое время причина оставалась для меня неясна, и между нами пробежал лёгкий холодок.
Не буду скрывать, меня это довольно сильно заботило, хотя умом я понимал — так даже лучше. Нет сторонних помех, и шанс проколоться, увлёкшись девушкой, стремился к нулю, но…
Но я ничего не мог с собой поделать. Вся выдержка, которой я обладал, вся расчётливость, хладнокровие и логика куда-то исчезали, когда блондинка оказывалась рядом со мной. Я помнил, как она меня поцеловала — вплоть до вкуса её губ. Я помнил, как она пахла в тот день. Я знал, какие на ощупь у неё волосы.
Во время операции в Пекине мне каким-то удом удалось отстраниться от этих воспоминаний. Но теперь, вернувшись в Москву и, фактически, получив карт-бланш на «ничегонеделание», я едва не сходил с ума, мечтая оказаться рядом с Алисой. Мне хотелось хотя бы ощутить тепло её руки, но как назло, девушка постоянно где-то пропадала.
В конце концов, мне это надоело, и я сам позвонил ей, и предложил поужинать. Разговор не клеился — Алиса была раздосадована и, казалось — зла на меня. Пришлось немного надавить на девушку, и выудить из неё типично женскую причину такого настроения.
Ситуация показалась бы мне смешной, если бы не была правдивой. Но ложь в ней скрывала другую ложь, и…
Оказывается, блондинка думала, что воспользовавшись нашим с ней знакомством и той поездкой, я выбил у Сергея Валерьевича тёпленькое место. По большому счёту, у Матвея был именно такой план. Но Алиса не знала Матвея. Для неё я был Марком, а он ничего такого не планировал. Более того — получил жёсткий ультиматум от обратного.
— Алиса, — я взял девушку за руку, — Всё слегка… Не так, как ты себе представляешь.
— Неужели? Знаешь, я думала, что после нашей последней встречи ты…
Она замолчала, и у неё на щеках появился розовый румянец. Видимо, девушка корила себя, что в тот момент поддалась чувствам. И пока она не напридумывала себе ещё невесть что, я поспешил её разуверить.
— Ты не представляешь, как я мечтал с тобой встретиться после того вечера. Но всё обернулось довольно непростой ситуацией. Мне пришлось уехать в Пекин, а там… Там я просто не мог тебе ни позвонить, ни написать.
— Даже свободной минуты не было? — девушка вздёрнула свой очаровательный носик и снова использовала стандартную женскую фразу. Однако руку из моей ладони убирать всё же не спешила.
— Была. И я думал о тебе. Но… Послушай, не хочу в подробностях рассказывать, что я там делал, но прошу поверить — мне нельзя было связаться с тобой. Это могло меня выдать, и тогда пришлось бы задержаться ещё на какое-то время. А я… Я просто хотел как можно скорее вернуться.
Она фыркнула и отвернулась, глядя в окно.
— К тому же — это далеко не всё.
— Неужели?
— Алиса, я не хочу настраивать тебя против отца и сразу предупреждаю — я прекрасно понимаю, почему он так поступил, но… После возвращения из Пекина он поставил мне жёсткое условие — либо я работаю на него, либо… Либо он запрещает нам с тобой видеться.
— Что?!
Я впервые видел такое удивление на лице девушки.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Это… Это просто за гранью, — её глаза заблестели, и я понял, что блондинка пытается сдержать слёзы, — Ты понимаешь?! Они всё решают за меня! Разве это честно?! У меня нет… Своей жизни. Есть только разрешённые отцом и контролируемые братом действия! Чёрт!
Взяв белоснежную салфетку, она в самом деле промокнула уголки глаз, несколько раз глубоко вдохнула и, кажется, успокоилась.
— Что мне делать, Марк?
— Ты спрашиваешь совета? — удивился я.
— Да.
— Что ж… Думаю, что ничего делать не нужно. Ведь сейчас всё нормально. Оглянись, — я повёл рукой, иллюстрируя свои слова, — Мы с тобой сидим в прекрасном ресторане, едим изысканный ужин. У нас есть всё, о чём только могут мечтать другие люди. Деньги, влияние, возможности. Свобода, пусть тебе сейчас так и не кажется. Но всё это лично для меня не имеет никакого значения. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что я могу находиться рядом с тобой, Алиса. И на предложение твоего отца я согласился только по этой причине. Мне достаточно и этого.
Она молчала, а я неожиданно понял, что не вру. Сейчас — не вру. Чуть привстав со стула, потянулся к девушке и, приподняв её подбородок, нежно поцеловал. К сожалению, это был короткий момент удовольствия — омуо перехватил сигнал какого-то папарацци снаружи ресторана, и снимок, сделанный им через окно, оказался удалён.
Полагаю, фотограф будет расстроен. Как же — такой материал мог попасть в светскую хронику! Но без доказательств подобная заметка просто затеряется в лавине соседних заголовков.
— Я… Мне тоже достаточно только тебя, Марк, — девушка смущённо улыбнулась, — И иногда кажется, что никто кроме тебя меня не понимает.
— Это не так, — я вернул её улыбку.
— Пока всё говорит об обратном, — вздохнула она, — Между прочим, поцелуи в общественных местах являются моветоном.
— Прошу прощения, — я картинно склонил голову, — В следующий раз дождусь, пока окажемся в машине.
* * *
После того разговора отношения между нами наладились. И хотя у Алисы по прежнему было мало свободного времени — началась учёба — мы с ней находились на постоянном контакте. Теперь, зная, как для блондинки это важно, я всегда находил время, чтобы ответить на её звонок или сообщение.
Периодически в голове всплывала мысль — что я делаю? — но до сих пор мне удавалось от неё отмахиваться. Несмотря на все тёплые чувства, что я испытывал к Алисе, её отец и брат по-прежнему оставались моими мишенями. И к концу сентября я понял, что пора приступать к реализации следующего пункта моего плана.
Момент был выбран довольно удачный. На рынок как раз вышли плазменные щиты, которые всё-таки смогла воспроизвести корпорация «Вальдеберг» — и в этот же день я, под патронажем Годновых, выбросил на продажу свои изделия. Только по цене, в полтора раза ниже, чем у конкурентов.
Запас щитов мы наращивали с того самого момента, когда я вернулся из Пекина. Это, кстати, было моё предложение. Производить их в столице я, как и раньше, не собирался, однако предложил Годуновым довольно простую манипуляцию ценами. Единственным условием, при котором она могла сработать, был ощутимый запас щитов. Сопоставимый с первыми партиями «Вальдеберга», по крайней мере. И его, к счастью, мы успели перевезти из Пекина.
Надо ли говорить, что покупали, в основном, именно мою разработку, гораздо более совершенную, а продукция корпоратов пылилась на складах, и расходилась весьма неохотно? Мало кто собирался использовать недоработанную технологию, когда аналогом являлось нечто гораздо более совершенное.
