наши души.
Миг, который решает наши судьбы, происходит здесь и сейчас. Он случился и тогда, когда мы только-только заглянули в глаза друг друга. Он незримо был с нами каждое мгновение наших жизней. Чтобы мы могли обрести себя один в другом.
— Можно мне остаться сегодня у тебя?
— Нужно.
* * *
Никита
Два месяца спустя...
— Неревнивая совсем у тебя девчонка, а, сын? — хлопает меня по плечу отец, улыбаясь. — И бровью не повела, когда тебя со всех сторон обступили эти молоденькие хищницы.
Я усмехаюсь, вспоминая, как подружки невесты пытались заполучить моё внимание. Сын, у которого когда-нибудь будет неплохое наследство — желанная добыча. Это даже лучше, чем богатый старикан, которого отхватила себе сегодня главная хищница.
— Ева знает, что, кроме неё, мне никто не нужен, — хмыкаю я, глядя, как моя девочка кружится по танцполу с маленькой дочкой моего двоюродного брата. — А вот твоя молодая жена тебе не доверяет, несмотря на то, что глубоко от тебя беремена. Давал повод?
— Тебе показалось, Ник, — снисходительно посмеивается он. — Показалось. И знаешь, сын, — поворачивается он ко мне, — я горжусь тобой. Я никогда этого тебе не говорил, но это так. Да, я могу не одобрять то, чем ты занимаешься, но... Ты мой сын, и я тебя люблю.
— Не хочу, чтобы ты стал зависим, — усмехаюсь я, — но ты бы почаще выпивал, глядишь, мы и станем настоящей семьёй.
— Мы и есть семья, Ник.
— Угу.
— И пусть тебе плевать, но мне нравится твоя девушка. Нравится, что с ней ты стал не таким колючим, как был прежде. И её бойкий характер мне очень даже по душе. Вы отличная пара, Никита.
— Знаю, — бросаю я и желаю напоследок: — Развлекайся, пап. Это ведь твой день, твоя свадьба! Сколько ещё у тебя таких будет?
Отец качает головой, а я снова усмехаюсь.
Да, наши отношения постепенно налаживаются, но совсем обойтись без подколок я не могу.
Зажигательная песня сменяется более спокойной. Ева и Кристинка смеются, заканчивая свой головокружительный танец. Мою племянницу перехватывает её отец, а я перехватываю свою Веснушку.
— Теперь покружись со мной.
— Я только «за», — улыбается она, восстанавливая дыхание. — Только чур прыгать не будем!
— Чёрт, а я так рассчитывал на это! — смеюсь я в ответ.
Ева тоже смеётся, а затем укладывает свою голову на моё плечо:
— Знаешь, эта свадьба так похожа на свадьбы в зарубежных фильмах. Цветочная арка на открытом воздухе, регистратор в роли священника, столы и танцпол в окружении благоухающего сада.
— Всего лишь невеста, которая гонится за модой, — улыбнувшись, целую я Еву в волосы.
— Но красиво же, правда? — заглядывает она мне в глаза.
— Ты — красивая, — касаюсь я ладонью её щеки. — А на остальное мне...
— Плевать, ну конечно, — закатывает она глаза. — Перестаешь удивлять, Никит.
— Да ладно? — усмехаюсь я и подхватываю её на руки, чтобы покружить на месте.
Ева громко хохочет, вцепившись в мою шею, я тоже смеюсь, а затем ставлю её на ноги и предлагаю:
— Сбежим?
— Зачем и куда?
— Покажу тебе одно место, которое ещё не показывал.
Я перехватываю свою Веснушку за руку и веду её вглубь сада. Туда, где он через несколько метров кончается обрывом с красивым видом на закат. И сейчас как раз его время.
— Вау... — выдыхает Ева, когда нас обдувает осенний ветерок, свободно разгуливающий по открытой местности.
— Что, тут красивее, чем пафосная свадьба там? — подначиваю я её, направляя нас к мягкой лавке на самом краю.
— Мне оба этих места нравятся, — лукаво улыбается она. — Как и ваш огромный дом, в котором при случае можно заблудиться.
— Со мной не заплутаешь. Просто будь рядом и всё.
— Всегда.
Мы садимся на лавку, я тут же притягиваю Еву к себе и крепко её обнимаю.
— Помнишь тот заброшенный дом у пригорка, на котором мы ловили сеть?
— Подпрыгивала опять я, так что...
— Помнишь?
— Как вчера, — выдыхает она.
— Ты тогда накричала на меня насчёт моей матери, а я только и мог думать о том, как сильно хочу тебя поцеловать.
— Я не позволила... Всегда считала себя смелой, а тогда струсила, — прижимается она носом к моей шее. — Я столько глупостей натворила, Никит...
— На следующий день у меня был сложный разговор с Жевновым. А тут ты. Я не выдержал, сорвался на тебе, забрал твой первый поцелуй силой...
— Если не помнишь, то я не особенно и сопротивлялась...
— Но это активировало подлость Тани...
— Вот только не будем о ней, — передергивает моя девочка плечами.
— И потом в твоей спальне, помнишь? — улыбаюсь я, поражаясь тому, что мне тогда хватило выдержки. — Нам обоим чуть не сорвало крышу.
— Да, в комнате, где не закрываются двери, — хихикает Ева. — Чёрт, я так счастлива, что Эля предложила мне исправляться вместо неё!
— И я счастлив. Как, кстати, она провела свой сезон? Понравилось?
Ева смеётся пару секунд, а затем отвечает:
— Она почти на протяжении всего месяца пыталась отбить у нашего Цветочка Станислава Викторовича. Он был и её куратором. Вернулась домой расстроенная из-за того, что не вышло. Говорит: старалась, драила курятники, и всё зря.
— Бедняжка, — усмехаюсь я.
Мы некоторое время молчим, наблюдая, как солнце медленно опускается за верхушки далёких сосен.
Я думаю о маме, которая хорошими темпами идёт на поправку. О своём отце, который, кажется, по-настоящему счастлив в роли молодого мужа и будущего отца моей сестрёнки. Думаю о Ромке, брате Евы, с которым интересно проводить время. Об их отце, взявшемся за ум после их отъезда от него.
И наконец думаю о том, что смог себя простить за то, что натворил, злясь на отца. Смог, потому что хотел двигаться дальше. Вместе с Евой.
«Золотой
