Я срываю покров со священного образа…
Под свой комментарий бров скинул на землю полотенце, под которым оказался, к удивлению Казиона, тонкий квадратный предмет. На одной стороне начертаны руны древних, на другой – человек с усиками и нелепыми очками в форме звезды. В левой руке кумир держал железный посох с овальным навершием, правая с вытянутым указательным пальцем была направлена в сторону.
– Лик королевы Фредди озаряет толпу и указующий перст правой руки дарует нового победителя! На радостях лучший хор традиционно поёт молитву «Мы чемпионы, друзья мои», и я уношу реликвию обратно, – завершил объяснение бров-хранитель.
– Но указующий перст всё время тычет вправо, – обратил внимание на очевидное Казион.
– Да, – согласился страж.
– То есть побеждает тот, кто стоит первым в ряду бровских хоров, – продолжал маг.
– Наверное…
– И «Голубой вагон» год за годом продолжает побеждать, потому что стоит первым?
– Думаю, здесь есть доля истины.
– А для чего тогда бровы голосуют, если всё решено заранее?
– Как зачем? – искренне поразился страж. – Должен ведь и народ принимать участие в выборах!
Казион хотел попробовать осмыслить очевидное, но вспомнил, что время поджимает. Потому и решился на крайние меры.
– Кажется, лик тоже немного стёрся и требует чистки, иначе образ размоется, а шоу прервётся.
– О нет! – забеспокоился бров. – Прошу, восстановите его во всём блеске. Бровы никогда не забудут…
Казион хитро улыбнулся там у себя под капюшоном и приблизился к тонкому квадратному предмету. Он потирал руки, вспоминая строчки заклинания. Как давно всё это было: Академия, однокурсницы, учителя… Надо туда вернуться. И поскорее. Это дело должно стать последним. Кир обещал. Только выиграть состязание.
– Избушка-избушка на курьих ножках, встань к лесу задом, ко мне передом!
Лик на предмете начал искажаться.
***
Под неодобрительное ворчание и перешёптывание зрителей «Горцы» поднялись по ступеням на сцену. Кир расставил актёров в порядке появления. Жрица у подножия холма приказала начинать.
– Слышал я одну легенду… – Бдзун, как и обещал, петь не стал. Он читал стихи грубоватым голосом:
Про двух бровов-близнецов.
Они жили очень бедно
И не ели огурцов.
Кир почувствовал внезапный стыд за свои вирши. А на сцене, держась за руки, появились двое бровских актёров. Бдзун продолжал декламировать:
Их отцы ушли петь в хоре,
Матеря…
Нет, никого не матеря…
– Матери, – подсказал Кир, выглядывая из-под настила.
– А, да.
Их отцы ушли петь в хоре,
Матери ушли в загул.
Близнецы пошли гулять, гулять на море.
Но себе лишь на беду.
Бровы в это время выделывали по овальной сцене круги, дружно подпрыгивая и продолжая держаться за руки. Зрители в ужасе закрывали глаза от такой хореографии. Бдзун упорно, как певец революции, продолжал громогласно выкрикивать:
Тут же люди окружили
Бедных наших близнецов.
Словно стаей, стаей коршунов кружили
Над поляной огурцов.
Киру некогда было краснеть. Пришёл час его выхода. Двинул в бок зазевавшегося Мамса и предстал в обличье человека перед бровской толпой. Зрители затихли. Несмотря на отвратное качество постановки, сценарий затронул за живое актуальщиной. Лица выражали негодование, презрение и жажду битвы с вымышленным врагом, потому что с настоящим врагом биться не хватало смелости и умения. Киру пришлось запеть, чтобы добавить музыкальности представлению.
Эй, бровята, уходите!
Здесь не место вам вообще.
Ещё здесь вы? Тогда полу-, получите
Вы мечом по голове!
Мамс во время пения Кира усиленно танцевал. Так как глаза были закрыты, он то поворачивался к зрителям спиной, то покручивал «тремя головами» позади друга. Кир тем временем вынул из ножен меч и стал гоняться по кругу за прыгающими бровами. Толпа с замиранием сердца внимала продолжению истории, которое вновь озвучивал Бдзун.
Это люди одни всему виной,
– Так все бровы говорили.
Что изгнанники мы и живём под горой,
Мы им так и не простили.
В кульминационный момент из-под сцены стали появляться танцующие бровы. Они вразнобой повторяли заученные движения наставника по хореографии. Это выглядело ужасающе, но в то же время впечатляло безумием замысла. Бровы топтались на месте и крутили головами и ладонями невпопад под крики Бдзуна, сменившего мотив на бессмертный священный гимн:
Мы вас, мы вас стукнем!
Все вместе!
Мы вас, мы вас стукнем!
Бдзун орал, обращаясь к толпе раззадоренных бровов. В пылу воодушевления зрители полезли на холм, сотрясая воздух голубыми кулачками. Танцоры на сцене стали зажимать в угол Мамса с Киром. Довольный Бдзун никак не мог успокоиться и продолжал выкрикивать припев.
Мы вас, мы вас стукнем!
Сильнее!
Мы вас, мы вас стукнем!
Первые зрители уже заползали на сцену и присоединялись к танцорам в борьбе с угнетателями-людьми. Скоро подмостки заполнились разъярёнными бровами, которые трясли кулачками под носом у Мамса и Кира, выкрикивая, что сейчас их стукнут. Точно стукнут. Вот только наберутся смелости и сразу навешают люлей.
Двое злоборцев, окружённые бровами, проклинали вышедший из-под контроля спектакль.
***
Бровские хоры торжественно выстроились кучками от Первого Дома до «Горцев» под руководством Бдзуна у подножия холма. В стороне не осталось никого, кроме нескольких ненормальных женщин-болельщиц и жриц. Все с нетерпением ожидали результатов состязания. Старшие Дома втихомолку посмеивались над «Горцами»: несмотря на ажиотаж, ни один медяк не был брошен в мешочек во время их выступления. Сначала бровы отнеслись к ним презрительно, потом вовлеклись в ход действия, а потом шоу закончилось – время голосования вышло.
Медленной важной походкой из палатки к хорам приближался хранитель кубка и лика королевы Фредди. Он нёс святыню в полотенце, а жрица тащила тяжёлую награду победителям. Бровы замерли на миг. Сейчас решалась судьба Домов на целый год. Кого будут почитать, а кого обзывать бездарностью при каждом появлении?
– Верховное божество приняло решение, – начала вещать жрица, опрокидывая мешочек с медяками на расстеленный платок. – И сейчас королева Фредди определит Дом-победитель указующим перстом!
Бровы ахнули, будто услышали страшную тайну. Жрица подошла к хранителю и сорвала полотенце с тонкого квадратного предмета. Бровы ахнули громче: рука с указующим перстом была направлена в самый дальний угол шеренги на коллектив «Горцы». Бдзун упал на колени, разорвал рубаху, обнажив грудь, и, сжав кулаки, поднял руки к небу в победоносном жесте.
Среди прочих бровских Домов началась сумятица, грозившая перерасти в конфликт.
– Победил несуществующий Дом До’Усера со своим хором «Горцы», – отчеканила жрица сдавленным голосом. Бровы начали толкаться, в семьях появился разлад. Старики ворчали о нарушении традиций, а кто ещё старше, находились под впечатлением от увиденного – изгнание бровов в долины Поднебесья живо всплыло в
